— Мария, как же так вышло? — вздохнула женщина, обеспокоенно глядя на дочь.
— Мам, всё в порядке, честно, — спокойно ответила Мария. — У меня отпуск, так что смогу месяц, а может, и больше проработать там. Главное — разобраться, куда исчезают квоты и как всё это устроено. Кто или что нужно, чтобы получить эту несчастную квоту?
Мария задумчиво смотрела на мать. Антонина Сергеевна, ещё не старая женщина, почти не могла передвигаться самостоятельно. Её возможности ограничивались переходом со стула на диван или обратно. Суставы её требовали полной замены. Все до единого.
Доктор сказал, что операцию можно провести по квоте. Конечно, за один раз всё не сделают, но получить эту квоту никак не удавалось. Мать категорически отвергала идею кредитов и тут же начинала отчитывать Марию, стоило только заикнуться об этом.
— Пойми, — говорила она, — так нельзя поступать, потому что залезешь в долги! Твоя зарплата невелика, а моя пенсия и того меньше. А если что-то случится на операционном столе, как ты одна будешь выбираться из всего этого?
— Мам, что ты такое говоришь? — возражала Мария. — Почему должно что-то случиться? Всё будет хорошо.
— Ты меня слышишь? Ничего уже хорошего не будет. Давай закончим этот разговор. Если не получится по квоте, буду передвигаться на костылях. Но закопать себя в таком возрасте я не позволю. Ты же понимаешь, у тебя вся жизнь впереди. Тебе нужно думать о замужестве, о детях. А с такими долгами? Нет. Об этом даже речи быть не может.
Мария не сидела без дела. Она металась по инстанциям, была первой во всех очередях. Но квоты всё равно ускользали как-то непостижимо. Тогда она решила пойти работать санитаркой, чтобы послушать, посмотреть, разобраться изнутри в этой системе и, возможно, наконец пробиться туда, куда нужно. Если, конечно, удастся что-то узнать.
Она и не предполагала, что в больнице может быть так занятно — целый отдельный мир со своими порядками и правилами. Мария пока ни у кого ничего не спрашивала. Больные были разные: от самых обычных до весьма непростых. Правда, разделение, хоть и неформальное, всё равно существовало. Она это поняла как по своим наблюдениям, так и услышала от своей напарницы.
— Смотри, Маш, вот это крыло, — напарница указала рукой, — здесь лежат обычные пациенты. А вот тут находятся те, к кому надо бежать со всех ног, если позвали. Эти могут подождать, а вот эти нет.
— Почему? — поинтересовалась Мария.
— Причин много. Во-первых, здесь лежат квотники, — санитарка махнула рукой в сторону крыла с обычными больными. — А там размещаются платники. Во-вторых, как ты понимаешь, люди там не совсем простые. То есть если что-то пойдёт не так, могут всем жизнь усложнить. В-третьих… — она задумалась, — в-третьих, там платные палаты. И если они наймут отдельных санитарок, то на нашу с тобой зарплату разве что на хлеб хватит.
Мария задумалась.
— То есть ты хочешь сказать, что и к операциям для тех, кто по квоте, отношение другое?
Ирина пожала плечами:
— Этого тебе сказать не могу. Все потом бегают одинаково. Наверное, там не смотрят… Хотя, может, и есть какая-то разница в лекарствах, материалах.
Чем дольше Мария трудилась, тем больше осознавала, что квота — это не так уж и замечательно. «Нет, мама, конечно, скажет, что всё это ерунда, что она не сахарная, чтобы обращать внимание на такие мелочи, но…»
Вообще, с матерью у них всё было сложно. Мария — привлекательная девушка, ей уже 27, а замуж не вышла. Более того, и парня сейчас тоже нет. Когда-то и мама родила её в 30, только ради того, чтобы родить. Говорила, что отец Марии до сих пор не знает, что у него есть дочь. Встречались недолго.
Как только Антонина Сергеевна поняла, что беременна, сразу прекратила отношения. Хотя какие там отношения и были. Мужчина был женатым, ничего делать не собирался. Вернее, говорил, что собирается, но как-то уж очень неуверенно.
Теперь мать сетовала, что Мария повторяет её судьбу, что впереди ничего радостного. И никакие слова дочери о том, что она хотела бы сначала хоть немного устроиться в жизни, Антонину Сергеевну переубедить не могли.
— Маш, сегодня дежуришь в платном блоке, — сказала старшая медсестра.
Так и случилось. Мария старалась не выдавать свою радость. Она бывала там, конечно, но чтобы дежурить целую смену, ещё не приходилось.
Палаты в платном блоке сильно отличались от тех, что были в отделении для обычных больных. Всё было красиво, современно. Кровати с электроподъёмниками. В общем, дежурить там — настоящая сказка. Мария сразу приступила к обязанностям. Торопиться она не любила, делала всё тщательно. Она уже прибралась в трёх палатах и взялась за четвёртую.
В этой палате лежал мужчина лет шестидесяти, плюс-минус. Очевидно, он был важной персоной, а может, не просто персоной, а состоятельным человеком. У него постоянно кто-то находился. На прикроватном столике работал ноутбук, рядом лежал телефон.
И сейчас у него были посетители. Как поняла Мария, это была его дочь с мужем и, скорее всего, матерью мужа. Они разговаривали, и тон у всех был не особо дружелюбный.
Судя по всему, муж и его мать были французами. Дочь говорила с отцом по-русски, а с ними — по-французски. Мария с детства увлекалась языками, поэтому без труда понимала, о чём они говорят. Буквально несколько фраз, и девушка осознала, что лучше притвориться, будто она не понимает. Да и что может знать санитарка?
Девушка оказалась не дочерью, а падчерицей. Она была чуть старше Марии, но выглядела просто великолепно. Беседа касалась того, что мужчина устал и пора бы ему на заслуженный отдых. Однако он не собирался никуда уходить.
— Наташ, что ты фантазируешь? — возражал он. — Чувствую я себя отлично. Вот, подлечили меня, теперь буду быстрее тебя бегать.
— Папа, ну что вы такое говорите? — настаивала девушка. — Вы всю жизнь трудились, не пора ли отдохнуть, заняться здоровьем, путешествовать, радоваться жизни?
— Нет уж, это не для меня. Вон ты всё путешествуешь. Не пора ли осесть и взяться за ум?
— У меня всё прекрасно. Жан — удивительный человек.
Мужчина хмыкнул:
— Ну, тебе виднее.
Молодая женщина повернулась к своему супругу и заговорила по-французски:
— Что нам делать? Если этот упрямый старик не передаст мне свой бизнес, через месяц нас разорвут из-за долгов.
Жан опасливо покосился на Марию, а затем спросил у Натальи:
— Ты уверена, что нас никто не понимает?
Наталья рассмеялась:
— Санитарка? Да брось. Они едва по-русски лопочут.
— Ясно. Давай думать, что будем предпринимать?
Жан задумался, потом произнёс:
— Нужно переходить к решительным действиям. И не затягивать.
— Ты предлагаешь его устранить?
— Нам нужно сделать так, чтобы это выглядело как несчастный случай. На каком мы этаже?
— Четвёртом.
— Отлично. Главное, чтобы без шансов на спасение.
— Жан, если… — начала Наталья.
— Не переживай, никто ничего не узнает. Я всё организую, — оборвал её супруг.
Наталья повернулась к мужчине в кровати:
— Ладно, пап, мы пойдём. Нужно отдохнуть после дороги, а завтра увидимся.
Мужчина снова усмехнулся:
— Наташ, можешь приходить хоть трижды в день, но компанию всё равно не получишь.
Мария заметила, как изменилось выражение лица молодой женщины, но та быстро взяла себя в руки. Они покинули палату, аккуратно прикрыв за собой дверь. Спустя некоторое время пациент грохнул кулаком по столу:
— Эх, говорила мне мама: учись хорошо, осваивай языки…
Мария тихо приблизилась к нему:
— Я могу вам помочь. Я отлично владею французским. И слышала их разговор.
— Вот как! — он с интересом взглянул на санитарку. — И давно у нас младший медперсонал увлекается языками?
— Я не совсем медработник, точнее, не всегда им был.
— Меня зовут Сергей Николаевич. Присядь. Расскажи, что услышала.
Мария кивнула. Садиться не стала. Ей понравился этот пожилой мужчина. Глаза у него были серьёзные, добрые. И потом, нельзя же так поступать. Это просто преступление.
Сергей Николаевич внимательно выслушал её, затем протянул:
— В принципе, чего-то подобного я ожидал. Спасибо тебе, добрая девушка. Никому ничего не говори. Дальше я сам. Это даже к лучшему, что всё так складывается.
Утром Мария пришла на работу и застыла. В больнице царила суета. Полицейские, люди в штатском, главврач бледный как мел. К ней тут же подбежала Ирина:
— Ой, Машка, представляешь, что творится? В платном отделении лежал бизнесмен. Так вот, ночью его пытались убить. Представляешь, подкупили охранника и пробрались сюда. Но бизнесмен уже всё знал, и их тут ждала засада. Как в кино! А самое интересное — убить его хотела его падчерица, чтобы завладеть бизнесом. Страсти кипят!
— С ним всё в порядке? — обеспокоенно спросила Мария.
— Да, на кровати вместо него лежал другой человек. Он-то и обезвредил эту парочку.
— А сам пациент где?
— Уехал. Домой или в другую клинику. Наши теперь долго будут отмываться от этой истории.
Мария отработала почти месяц, но так и не продвинулась в решении своей проблемы. Даже с главврачом говорила, но тот развёл руками:
— Мариночка, мы не распределяем квоты. Мы только выполняем свою работу. Это не к нам вопрос. Или, милости просим за деньги. Но цены устанавливаю не я. Не я решаю эти вопросы.
Мария расстроилась. Отпуск потратила впустую. Денег не заработала, с мамой ничего не решила. Видимо, придётся всё-таки оформить кредит, просто ничего ей не рассказывая. Здесь она уже всех знает, попросит, чтобы молчали про платную операцию.
Чем больше Мария размышляла об этом, тем больше ей нравилась эта идея. Мама ничего не узнает. А если узнает потом, то ничего страшного. Тогда она уже будет ходить самостоятельно, а это главное.
Вечером Мария делала расчёты на листке. Обзвонила все банки, узнала условия и проценты. Теперь нужно было решить, какой вариант выбрать, чтобы она могла выплачивать займ. В дверь позвонили.
Мария пошла открывать. «Соседка, наверное, тётя Вера, поболтать к маме. Они иногда по два часа за чаем сидят. Пока тётя Вера маме все новости расскажет…»
Но на пороге стоял не она. Мария удивлённо смотрела на Сергея Николаевича. Он, опираясь на трость, в другой руке держал букет цветов. За ним маячил молодой мужчина. Вероятно, помощник.
— Здравствуйте, Мария. Можно войти? — спросил бизнесмен.
Она растерянно отступила:
— Конечно, проходите, но… Что вы здесь делаете?
— Любой воспитанный человек обязан хотя бы поблагодарить за спасённую жизнь. Сюда, в комнату. Мам, у нас гости!
Молодой человек стрельнул глазами на Марию и поднял два огромных пакета:
— Куда? На кухню?
Мария приоткрыла губы, намереваясь поинтересоваться, что именно находится в пакетах. Но гость уже кивнул:
— Понял. На кухню.
Девушка невольно улыбнулась и последовала за Сергеем Николаевичем в комнату. Мужчина остановился как вкопанный и замер. Стоял и не отрывал взгляда от мамы Марии.
— Тоня? — произнёс он с удивлением.
Она вздрогнула, отложила книгу и взглянула на незваного гостя:
— Серёжа?
— Тоня. Сколько же лет прошло… Вот так встреча.
— Серёжа, а что ты здесь делаешь?
— Не поверишь. Пришёл выразить благодарность твоей дочери за спасение моей жизни.
Антонина строго посмотрела на Марию:
— Маш, опять ты куда-то влезла?
Сергей заторопился:
— Тонечка, не ругай её. Она удивительная, храбрая, честная. Она действительно спасла мне жизнь. Как ты, Тонь?
Мария поняла, что сейчас она здесь лишняя, и отправилась на кухню, откуда доносился звон посуды. Молодой мужчина занимался сервировкой стола — торты, нарезки. Чайник громко свистел. Мария усмехнулась, присела на стул и стянула кусочек колбасы. Мужчина удивлённо взглянул на неё:
— Ну, я рассчитывал, что вы сами…
— Нет-нет, не беспокойтесь, я тут посижу, мне очень комфортно. Главное, посуду не разбейте, — Мария с невинным видом хлопала ресницами.
Мужчина сглотнул, затем рассмеялся:
— Извините меня. Я обожаю готовить, но при этом я юрист. И на кухне у меня часто не хватает времени. Меня, кстати, зовут Дмитрий.
— Мария.
Через четверть часа в комнате был сервирован стол. Дмитрий откупорил бутылку вина, разлил по бокалам:
— За Марию, за жизнь, за встречу!
— Встреча, конечно, совершенно неожиданная. Знаете, Мариночка, я был безумно влюблён в вашу маму. Но в те времена у меня было слишком много обязательств. Сейчас я очень жалею, что не бросил всё и не уехал с ней на край света.
Вот, к старости остался совсем один, — Сергей вздохнул, а затем уже серьёзнее продолжил: — А насчёт мамы не переживай. Она мне рассказала, какие у тебя планы. Ни о каких кредитах речи быть не может. Я оплачу все операции. Это пустяки. Может быть, иногда позволите заглянуть на чай. Тяжело быть в одиночестве.
— Ты не один, — тихо проговорила Антонина.
Сергей повернулся к ней:
— Что ты имеешь в виду?
Антонина Сергеевна вздохнула:
— Я так надеялась, что никогда не придётся этого делать, но… Серёжа, знакомься. Твоя дочь, Мария.
За столом повисло молчание. Сергей смотрел на Марию, Мария на мать. Дмитрий просто открыл рот и так сидел.
Прошёл год. Антонина Сергеевна, опираясь на элегантную трость, вертелась перед зеркалом:
— Серёж, ну как?
— Как всегда отлично. Думаю, дочке понравится.
— О, ей сейчас ничего не понравится. Это надо так затянуть со свадьбой, чтобы мучиться на своём празднике от токсикоза!
Сергей обнял Антонину:
— Ну, ты же знаешь молодёжь. «Весной, значит весной». Даже будущий муж Димка не смог её переубедить.
— Ой, знаю. Ну что, пойдём?
— Пойдём. Чуть не забыл, — Сергей достал из кармана коробочку. — Давно это нужно было сделать. Очень давно. Выйдешь за меня?
Антонина рассмеялась:
— Серёж, ты хоть помнишь, сколько нам лет?
— Помню, но для меня это вообще не имеет значения.
— Ну, тогда, конечно, да.