София замерла в томительном ожидании, устав обратился к врачу, который с каменным лицом что-то вывел в ее новой, только что заведенной медицинской карте. Оказывается, минуты растягивались в часах, наполненных тягучим, сладковатым страхом, знакомым всем, кто хоть раз ждал вердикта от человека в белом халате. Ей много лет не доводилось бывать в поликлиниках, и этот, пусть и сверкающий новейшим оборудованием, кабинет казался ей неуютным, бездушным, холодным. Она пришла сюда, с трудом пересилив глубочайшее сопротивление и стыд, ведь терапевт настояла на обходе всех специалистов, а женщин-гинекологов в этой смене просто не было. София отчаянно хотела поскорее разобраться со своим недомоганием, и впервые в жизни появились эти резиновые сокровенные принципы, согласившись на прием к мужчине.
– Доктор, скажите, это что-то серьезное? – не выдержав гнетущей тишины, прошептала София, и врач оторвался от своих бумажек, посмотрев на нее над поверхностью очков.
– Беременность. Тринадцать недель, – отчеканил он и снова склонился над карточкой, пробмотав: – Минуточку, сейчас все оформлю.
София застыла, ощущая, как мир сужается до размеров стула, на котором она сидит. Воздух внезапно стал густым и тягучим, она поймала его ртом, как рыбу, выброшенную на берег, и не смогла издать ни звука. В висках стучало, а в груди что-то обрывалось и падало в бездну.
– Как… беременна? – наконец выдохнула она, и тихий голос показался ей чужим, доносящимся из-под земли.
– Ну, обыкновенным образом! – Мужчина в белом халате отодвинул карточку, но не закрыл ее, собираясь что-то дописать. Он внимательно посмотрел Софии в глаза, и в его взгляде мелькнуло что-то вроде недоумения. – А вы разве не знали?
– Конечно, нет! Откуда? Я думала, что это возрастное, цикл сбился… Мне ведь уже сорок три…
– Понятно… – Врач замялся, подбирая слова, а затем тяжело произнес. – Должен вас добиться того, чтобы прерывание пожелало сделать уже поздно. Срок. Но и роды могут вызвать серьезные нарушения, независимо от вашего возраста и того, что беременность первая. Вам крайне важно морально и тщательно готовиться, досконально выполнять все предписания, если… Решите ребенка оставить.
– А разве у меня есть выбор? – София хотела крикнуть, что это ребенок – всю жизнь мечтала, чтобы она ни на секунду не сомневалась, но с губ сорвалось именно это – сухое, отрывистое.
– Выбор, конечно, есть всегда, – врач опустил глаза, – иногда женщины просят… понимают, входят в их предложение. Некоторые коллеги принимают решение и оформляют его по обстоятельствам. Ну и правда, техническая возможность построить такое всегда есть, если очень надо.
София резко привстала, глядя на него широко раскрытыми глазами, и до конца поняв весь ужасающий смысл его намеков. Внутри все перевернулось от омерзения.
– Не надо! – выплеснула она, и голос ее дрогнул от гнева и обиды. – Мне ничего не надо! Спасибо!
– Ну и замечательно! – врач сказал и не заметил ее состояния. – Тогда сейчас я назначу вам анализы, выпишу витамины, препараты для поддержания…
– Спасибо, не нужно! – София уже стояла, сгребая со стола свою сумку. – Я буду наблюдать не за вами.
Ей было физически неприятно после этого разговора, она чувствовала, что никогда не сможет доверить этому циничному человеку самую большую тайну и радость своей жизни.
Пройдя в длинный, безликий коридор, София почувствовала, как подкашиваются ноги. Она пришла в первое же свободное кресло и судорожно попыталась достать из сумки телефон, чтобы позвонить мужу, Артему. Но телефон оказался разряженным. София откинулась на спинку кресла, закрыла глаза. В голове гудело, и она все еще не могла подумать. Как такое возможно? Они прожили с Артемом в течение двадцати пяти лет! Как разошлись готовы отпраздновать серебряную свадьбу, но детей у них не было, как ни старались, как не планировали. Они прошли десять обследований, но лишь врачи развелись руками – оба абсолютно здоровы! Они ездили в санатории, пили воду из целебных источников, и даже, по совету сестры Артемы, ходили к какой-то знаменитой ведущей. Но десять лет назад они смирились, сделали все попытки и решили – не дано, так не дано. Наверное, такова воля Божья. И вот теперь, когда они уже и подумали о таком чуде, оно вдруг свершилось! София поехала домой на такси и всю дорогу думала о муже. Как он обрадуется! Она была в этом уверена, потому что совсем недавно он не скрывал, что у их общего друга, Сергеи Павловой, родился четвертый сын, хотя старшему уже исполнилось четвертый. София тогда спросила – не поздно ли в такие годы заводить детей, на что Артем, не задумываясь, ответил: «Знаешь, если бы я сейчас стал отцом, мне бы плевать на возраст. Я бы горы свернул для своего ребенка». Так что, он точно будет счастлив. Безумно счастлив! И тут Софию упала блестящая, прекрасная мысль. Она не станет говорить ему о беременности прямо сейчас. Ни слова! Уже через неделю они будут праздновать годовщину своейщины, и вот там, в самый торжественный момент, она устроит ему сюрприз! Это будет самый лучший, самый драгоценный подарок за все двадцать пять лет. София уже мыслинно меняла заказ в ресторане – вместо свадьбы трехъярусного торта с сладкими розами пусть сделает что-то трогательное, детское. Украсят милыми медвежатами, зайчатами, бутылочками. Или, может, испекут съедобный тест на беременность с двумя полосками и поставят его на самый верх. И когда официанты внесут этот торт, Артем удивленно поднимет бровь, ведь они вместе предложили меню, и тут-то она все ему зажгла! Сюрприз!!! Слезы счастья выступили на его глазах, и он обнимет ее при всех.
Но, увы, мечтами далеко не всегда суждено сбываться. Так вышло и у Софии. Все важные дни до торжества она шла как в лучезарном тумане, не замечая ничего вокруг. Она не заметила и странностей в поведении мужа. Ей казалось, что он просто переживает за ней, ведь в последнее время София чувствовала себя неважно: ее мучили постоянные головные боли, тошнота, беспричинная усталость, она почти неделю не улавала мужу внимание. Именно поэтому она и пошла наконец к врачу. А когда узнали истинную причину недомоганий, я почувствовал невероятное облегчение. Да, по утрам тошнило еще сильнее, но теперь она поняла это с любопытством, как доказательство чуда. Вот и Артем беспокоился, хмурился, а Софии было немного неловко, что он понапрасну изводится, но она утешала себя мыслью, что очень скоро он узнает правду и его счастью не будет предела.
Однако накануне торжества, когда София в предвкушении праздника примеряла новое, специально купленное для этого вечера платье, Артем неожиданно вернулся домой гораздо раньше обычного. В руках он сжимал огромный букет персиковых лилей. Именно такие он подарил ей в самый первый раз, когда только пытался завоевать ее благосклонность.
София почувствовала себя снова той самой юной красавицей, за которой бегали все мальчишки по улицам, но которая смогла завоевать только самого настойчивого – Артема. Он был младшим от нее на два года, и она в свое время просто не заметила его, пока однажды он не бросился в ее окно в записку. София жила на первом этаже, и, хотя окна были довольно высоко, Артем каким-то невероятным образом умудрился допрыгнуть до подоконника, уцепиться за него и просунуть записку в приоткрытую форточку. София, как только прочитала книгу, испугалась и испугалась, появившись в капюшоне, и когда прочла послание, внутри что-то ёкнуло – то ли гордость, то ли радость, она и сама не могла понять. Она тогда училась в седьмом классе, а он – лишь лишь в пятом, но его настойчивость могла бы позавидовать любому взрослому мужчине. Артем постоянно подкладывал ей в портфель записки и шоколадки, писал на асфальте школьной спортки, что «София из 7 «Б» — самая лучшая».
Ее одноклассники, которые сами тайно вздыхали на нее, начали подтрунивать, но скорее от зависти, ведь им не хватило духа на что-то подобное. Все, на что они были способны – это нерешительно пробормотать: «Софка, не хочешь прогуляться?». А Артем писал ей о своей любви постоянно! О том, что и никогда за что ее не забудет. И хотя Софии было безумно приятно такое внимание, сама она ему не проверяла. Даже когда он умолял написать ему хоть словечко в ответ – нравится ли он ей хоть чуточку, она хранила молчание.
Однажды в седьмом классе заменили урок литературы, а последний урок физкультуры перенесли на это время, чтобы класс не болтался без дел. Заниматься пришлось вместе с пятиклашками, и тут-то одноклассникам Софии представился прекрасный случай.
– Слышь, жених, а ты уже придумал, куда невесту в свадебное путешествие повезешь? На Канары или на нашу местную речушку? – громко захохотал Васька Сорокин.
– Не, это Софка его повезет, она ж раньше закончит, значит, раньше начнет работать и деньги зарабатывать, – поймал под Никитой Кутовой.
– Софь, ты лучше присмотри кого-нибудь посерьезнее, для этого малыша ты уже старушка, – вставил свое слово Ромка Завьялов.
И тут Артем не выдержал. Завязалась потасовка, физрук еле растащил драчунов, а после уроков Артем догнал Софию и, запыхавшись, выпалил:
– София, ты их не слушай, ты никакая не старушка! Ты всего-то на два года меня старше, и я… я всегда буду тебя любить! – последнее слово он произнес на одном дыхании и помчался прочи со всеми ногами.
– Что, Софь, малолетки проходу не дают? – поравнялись с ней одноклассницы. – Отшила бы его уже давно, – фыркнула Танька Деревянкина.
– А ты не завидуй, – сказала Ленка и добавила: – Мой тетя старше своего мужа на девять лет, и ничего, живет душа в душе, дети уже взрослые. Какая разница, кто кого старше.
– А вот и скажу, – деловито возразила Инга, отличница в классе. – Мужчина должен быть старше женщины, так заведено испокон веков. А когда наоборот – это уже выбивается из нормы, ненормально это.
– Ну, если разница лет тридцать, то да, два года – вообще ни о чем, – продолжала стоять на своей Ленке.
– Да ладно вам, успокойтесь, – наконец вмешалась София. – Я же не собираюсь за него замуж выходить, – она рассмеялась и добавила: – Он же совсем ребенок. Ну чего вы так остро реагируете на его детскую влюбленность? Моя мама говорит, что нельзя высмеивать такие чувства, потому что эта рана может остаться на всю жизнь. Такие первые чувства – они заложили фундамент. И если он сейчас такой романтик, то его будущая жена очень повезет, честно. Так что, он мне совсем не мешает.
С того дня девчонки перестали обсуждать эту тему, да и мальчишки постепенно свыклись с мыслью, что Артем всех их «переплюнул» по части настойчивости и романтики.
София думала, что с годами его пыл остынет, что он встретил какую-нибудь ровесницу, свою настоящую любовь, но он продолжал писать ей записки и дарить шоколадки. А однажды, утром восьмого марта, он снова забрался на ее подоконник и оставил там букет таких же персиковых лилей.
Благодаря этому София привыкла к его уходам, а когда она ушла, он, чтобы быть рядом, забрал документы и поступил в тот же колледж, что и она. Конечно, они учились в разных группах, но Артем теперь не только писал записки, но и начал приглашать ее на свидание. И она стала соглашаться. Потом он ушел в армию. София еще вначале по нему скучала, писала ему длинные письма, и больше никто другой ей не был нужен. Вернувшись со службы, Артем сразу же, без лишних слов, сделал ей предложение.
– Не шути так, пожалуйста. Никогда так не шути, – серьезно сказал он, глядя ей прямо в глаза. – София, я люблю тебя уже много лет и пронесу это чувство через всю свою жизнь. Ты – моя судьба.
Он смотрел на нее так искренне и глубоко, что София больше не сомневалась. Она сама к тому времени успела его полюбить всем сердцем и была не против проводить с ним бок о бок всю свою жизнь.
И вот теперь Артем, с которым они прожили, как ей казалось, двадцать пять счастливых лет, стоял перед ней с таким же букетом лилий, но смотрел на нее каким-то чужим, отстраненным взглядом. Куда же подевалось то тепло, то безграничное обожание, что всегда плескалось в его карих глазах?
София почувствовала ледяной укол где-то глубоко внутри, и Артем не заставил себя долго ждать.
– София, ты знаешь… Наши торжества по борьбе с пандемией отменяются. Ты сама позвонишь в ресторан, договоришь? – начал он, избегая ее взгляда.
– Артем, что случилось? Что-то страшное? – у нее даже в голове не можно было уложить, что же такое можно было сделать, чтобы отменить празднование их серебряной свадьбы. Все было оплачено, гости приглашены, что происходит?!
– Понимаешь, Соф… Мы прожили с тобой много лет, и я был по-настоящему счастлив, я благодарен тебе за каждый день. Но… несколько месяцев назад я встретил другую женщину и… – он замолчал, перевел дух, – и полюбил ее. Теперь я только понимаю, что моя бабушка была права, когда в детстве твердила мне, что моя невеста еще в песочнице играла, а я уже за тобой ухлестываю. Соф, ты была тогда старше меня, а теперь… теперь стала старше. Всего на пару лет, но ведь старее. А я встретил женщину молодую, красивую, полную жизни и энергии… – он потер ладонью затылок, смотря в пол. – Боже, что я несу, прости, я совсем не то хочу сказать… Короче, Карина беременна. Я наконец-то стал отцом! Вот это и стало основной причиной моего выбора. Я долго метался, но теперь все окончательно решено. Давай расстанемся тихо, без ссор и взаимных упреков. Я бесконечно благодарен тебе за все годы, что ты был со мной, но теперь наши дороги расходуются. Прости меня.
София ощутила, как земля ушла из-под ног. Ее охватила такая всесокрушающая, удушающая волна и боль, что сердце готово было разорваться на части. Внутри все горело адским пламенем.
– Уходи, – едва слышно прошептала она. – Уходи, я не хочу тебя видеть. Вещи свои соберу сама, пришлешь кого-нибудь. Уходи! – почти крикнула она, инстинктивно хватаясь за живот обеими руками.
Артем не стал ждать, пока она повторит. Развернулся и ушел, не оборачиваясь. А София, едва за ним закрылась дверь, с трудом доползла до телефона и набрала номер скорой помощи.
В голове не укладывалось, как человек, которого она знала и любила всю свою сознательную жизнь, мог так просто, так жестоко все предать. Раньше с кем делились и радостью, и горестью, с кем было тепло в самые лютые холода. Но, видимо, все в этом мире имеет свойство заканчиваться. И любовь, увы, не вечно. Как ни крути, все эти годы она была по-настоящему счастлива. О таких мужьях, как Артем, другие женщины только мечтают. Выходит, ей это счастье было дано лишь на время. И она, стиснув зубы, решила не винить его. Бы мужевшего… Как больно получилось это слово. Пусть будет счастлива с другой. Сердцу, как говорится, не прикажешь. А ее теперь счастье – это ребенок, которого Бог послал ей, видимо, для того, чтобы смягчить этот чудовищный удар судьбы.
Врачи в больнице сделали все возможное, чтобы сохранить беременность. Им это удалось, но Софии резко резко держалась в больнице под наблюдением практически до самых родов. Она не стала сопротивляться. Всем подругам и знакомым сказали, что вы собираетесь в путешествие, и не хотели, чтобы кто-то знал о ее поздней беременности и пересмотре нынешней ситуации. Вот рождается здоровый малыш, тогда и будет повод поделиться удовольствием. Навещала ее только мама, которая всю жизнь вождя о внуках, поэтому поддерживала дочь во всем, буквально сдувая с нее пылинки. Она проводила с Софией целые дни, приносила домой все продукты, свежие фрукты, следила за едой, гуляла с ней на прогулках по больничному саду и вселяла уверенность, что все будет хорошо, и дочь обязательно будет счастлива.
Несколько раз звонил Артем. Просил Софию не держать их с Кариной зла, даже умолял о встрече, чтобы все объяснить еще раз, но София твердо и спокойно убеждала его, что все в порядке, от всей души пожелала им счастья, и звонки ограничивались. Правда, после последнего разговора он прислал СМС: «Ты была и остаешься самой лучшей женщиной на свете. Мне так жаль, что все так вышло. Прости». И София простила. Она знала, что таить в себе обиду – значит травить самого себя. Сердце должно оставаться открытым и свободным, чтобы в него могла вливаться новая радость. А если захлестнуть его горечью и злобой, то для света и добра уже не останется места. Она мысленно разговаривала с малышом, пообещала ему, что они обязательно справятся, ведь у него будет не только самая любящая мама, но и большая бабушка. Жаль только, дедушка не дождался этого чуда.
Первые месяцы в больнице пролетели почти незаметно, зато последний тянулся мучительно долго. Действительно, время остановилось совсем. Но настал тот великий день, когда на свет появился ее долгожданный малыш. София смотрела на него, заливая слезы счастьем, и не могла подумать, что чудо действительно случилось, что она стала мамой такого прекрасного, здорового сыночка! А как сияла от счастья бабушка! София, благо, у нее были неплохие накопления, позволявшие какое-то время не работать, оплатила отдельную палату, чтобы быть с сыном наедине.
Ближе к вечеру, когда малыш, накормленный, крепко уснул, София решила, что и ей пора отдохнуть. Но в коридорах вдруг поднялась суматоха: послышались взволнованные голоса, громкие, торопливые шаги, двери то и дело хлопали, потом зашуршали колеса каталки. Вскоре все стихло, и София, убаюканная тишиной, превратилась в глубокий, восстанавливающий сон. Проснувшись утром, она сначала не могла понять, где находится, а потом, осознав, что она – мама и что рядом в люльке спит ее сын, подскочила, вспомнив, что ребенок за всю ночь ни разу не заплакал. Она подбежала к кроватке, склонилась над милым, розовым личиком и с облегчением выдохнула, ощутив его ровное дыхание. Потом пошла искать врача, чтобы спросить, нормально ли, что новорожденный так долго и крепко спит.
– Все нормально, – нервно бросила дежурная медсестра, даже не поднимая голову от бумаги. – Покормите его обязательно. И пеленки меняются. В общем, разберитесь.
– У вас что-то случилось? – Софии показалось такое отношение странным и неуважительным. Разве они не должны все подробно объяснять – как кормить, как ухаживать? Может, она просто решила, что София – опытная мама, раз в таком возрасте рожает.
– А вы разве не слышали? – хоть и не ответила медсестра. – Вчера роженицу не спасли. Поздно вечером ее привезли после страшной аварии. Девочку-новорожденную спасли, а маму – нет. Отец, говорят, вообще на месте погиб. Вот и осталась крошка сиротой, только-только появившись на свет. Теперь вот возня начало. Полиция, допросы, опросы. А мы и так всю ночь без сна.
София понимала ситуацию и поспешила обратно в палату, где ее сынишка мирно посапывал.
Она боялась взять его на руки, боялась потревожать. Нежно гладила его крохотные пальчики, едва касаясь их, и малыш заворочался, тихо захныкал и приоткрыл глазки-щелочки.
– Ты мой родной, мой хороший, – Шептала София, смахивая счастливые слезы. – Какой же ты красивый… Сейчас мама тебя покорит.
Она осторожно взяла сына за руки, перепеленала его и уже собиралась приложить к груди, когда в палату зашёл врач для обхода.
– Очень редкий случай, знаете, – сказала врач, осматривая Софию, – когда у мамочек в вашем возрасте такое обильное, хорошее молоко. частным богатырю очень повезло. Но вам обязательно нужно будет сцеживать излишки, чтобы не было застоя и молоко не перегорело. Ребенок всего не съест, у вас его очень много, поэтому постарайтесь сцеживаться каждый раз чуть-чуть до последней капельки.
– Хорошо, я постараюсь, – подала София.
Но когда сын, наевшись, снова уснул, у нее ничего не получилось. Она ждала, пробовала еще раз, но все было тщетно. Поняв, что, возможно, она просто не умеет этого делать, София снова пошла к врачу.
– Не у всех сразу получается, – успокоила ее та. – Можно попробовать использовать молокоотсос, а можно… – Она задумалась на мгновение, потом посмотрела на Софию каким-то странным, изучающим взглядом. – Можно попробовать покормить еще одного ребенка. У вас молока с лихвой хватит на двоих. Это самый простой и физиологичный вариант. Но только если вы сами не будете против. Не каждая женщина психологически готова кормить чужого ребенка, обычно все-таки предпочитают сцеживаться.
– Но у меня совершенно ничего не выходит, – с искренним огорчением призналась София. – Поэтому я бы согласилась. Лишь бы мой сыночек не остался без грудного молока.
– Это очень правильное решение! Сейчас у многих детей, находящихся на искусственном вскармливании, для иммунитета и развития нет ничего лучше материнского молока. У нас, как раз, та самая девочка-сиротка, мы пока только смесью покормили немного. Если вы не возражаете, она будет носиться с вами.
София неуверенно обрушилась. С одной стороны она понимала, что так будет проще и полезнее для обоих детей, но с другой – кормить чужого ребенка, да еще того, кто только что потерял мать… Вдруг она к нему привяжется? Но София отогнула эти мысли. Главное – чтобы молоко шло на пользу.
Вскоре в палату принесли маленький сверток. София осторожно взяла девочку на руки. Такая маленькая, такая хрупкая красавица. И ей снова показалось, что малышка чем-то неуловимо похожа на ее Юрочку. Наверное, все новорожденные немного похожи друг на друга, утешила она себя.
Девочка ела с жадностью, с удовольствием, а когда ее унесли, Софию внезапно посетила шальную, прекрасную мысль – вот было бы у нее сразу двое детей, сын и дочь! Как бы это было здорово! Но она понимала, что это всего лишь несбыточные грезы, и мысленно поблагодарила Бога за то счастье, которое у нее уже есть.
Приближался день выписки. И София, и малышка, которую она назвала Юрием в честь своего отца, чувствовали себя прекрасно. Когда она в последний раз принесла девочку для кормления, София не удержалась и спросила медсестру:
– А что с ней будет дальше? С бедной крошкой?
– В доме малютки отправят, наверное, – с грустью встретилась молоденькая санитарка. – Если родственников не найдется.
– Как же жалко. Так и хочется ее забрать с собой. Если бы я могла, я бы стала для нее мамой, – сказала София, и эти слова сорвались с ее губами сами собой, кроме воли.
– Ну, у нас тут один раз был случай, – оживилась санитарка, – правда, там мать отказалась от сразу в роддоме, другая роженица, у которой умер его малыш… так она ее и удочерила, забрала. Говорила: «Где один, там и второй не помеха».
– Неужели это возможно? Так просто? – удивилась София.
– Ну, «просто» – громко сказано. Оформление документов, опека, суд… Но в итоге оформляют, да.
Утром в день выписки София отправилась в заведующую отделением.
– Наталья Викторовна, скажите, а могу ли я удочерить эту девочку? Ту сиротку? – спросила она, едва переступив порог кабинета.
– Нет, София Аркадьевна, не можете, – медленно протянула врач, внимательно глядя на нее. – У нее есть дедушка. Он уже оформляет опекунство, и скорее всего, ребенок передаст ему.
– А… ясно, – с легкой ноткой грусти и сожаления произнесла София. – Ну, это же хорошо, что у девочки есть родной человек. А то я так за ней переживала.
…София приехала с сынишкой домой. Мама навела идеальный порядок, приготовила детскую комнату, открыла праздничный стол, пригласив несколько самых близких подруг дочери.
Как же София скучала по своей квартире, хотя эта вещь здесь до сих пор хранила память об Артеме. При мысли о нем сердце снова сжалось.
Когда гости разошлись, мама, которая обещала пожить в первый раз с Софией, чтобы помочь с внуком, прилегла отдохнуть, в дверь негромко позвонили. На пороге стоял незнакомый мужчина лет пятидесяти, с умными, уставшими и очень печальными глазами.
– Здравствуйте, София Аркадьевна. Меня зовут… Виктор Виктор Иванович, – начал он, слегка запинаясь. – Мне ваш адрес дали в роддоме. Вы уж простите их, и меня за это вторжение, я очень сопротивлялся.
– Проходите, пожалуйста, – вежливо, но настороженно пригласила София и провела гостей на кухню.
– София Аркадьевна, вы не замужем? – спросил мужчина, и вопрос его прозвучал как удар обухом.
– Я в разводе, – холодно ответила София. – А вы с какой целью интересуетесь?
– Мне сказали в роддоме, что вы… что вы кормили мою внучку своим грудным молоком. – Он с трудом подбирал слова. – Я вам невероятно, безгранично благодарен за это и… и смею просить вас о великой милости. Не могли бы вы продолжить это делать? Кормить ее?
– Но Каким образом? – опешила София.
– Я понимаю, что мое звучит абсолютно нелепо и даже предложение дико, но я мог бы предложить вам пожить какое-то время в моем доме вместе с вашим сыном. Няню для внучки я уже нашел, она будет делать всю работу, вас никто не обременит лишними хлопотами. Вам нужно будет только… кормить малышку. Моя внутренняя смерть погибла, – голос его дрогнул, – и внучка – это все, что у меня осталось. Ради нее я буду жить. Но врачи сказали, что девочка очень слабая, ей жизненно необходимо именно грудное молоко для иммунитета человечества. Если хотите, няня сможет присмотреть и за вашим мальчиком тоже, чтобы вы могли отдохнуть.
– Нет, что вы… Это же полный абсурд! – София покачала голову. – Я только-только вернулась домой, я почти полгода провела в больничных стенах…
– Я умоляю вас, – в голосе мужчины послышалась настоящая мольба. – У меня большой загородный дом, места хватит всем. Я понимаю, что это дико, но я мог бы предложить присылать вам машину с водителем три раза в день. Но это два часа по дороге туда и обратно. А так… вы ни в чем не будете нуждаться. Я оплачу все эти неудобства, обеспечив полный комфорт.
– Нет, простите, я не могу. «Это неправильно», – твердо, хотя и с сожалением в голосе, сказала София. – Простите.
– Что ж… это вы меня простите за оправдание, – мужчина тяжело поднялся со стула и положил на стол визитную карточку. – Но если вдруг… если вы передумаете, пожалуйста, позвоните мне в любое время.
София молчала и проводила нежданного гостя до двери.
– Вот наглец, – выйдя из комнаты, сказала мама. – Я все слышала. Какие только чудаки не созданы на свете.
– Мам, мне так жалко эту девочку, – София смахнула предательскую слезинку. – Я ведь готова была ее удочерить, а оказывается, у нее есть дедушка.
Анна Викторовна обняла дочь и нежно погладила по спине:
– Ну, а плакать и переживать теперь не стоит, а то молоко и правда пропадет. Тебе нужно думать только о нашем мальчике, о Юрочке.
– Мама, – София вдруг встрепенулась, и в ее глаза вспыхнула какая-то новая мысль. – А что, если мне… разница? Это же ненадолго. Всего на несколько месяцев. Но только при условии, что ты поедешь туда со мной.
– Не зря люди говорят, что дети остаются детьми, пока живы их родители, – заметила Анна Викторовна. – Ты у меня совсем еще ребенок. Не знаю даже, что сказать.
– Я чувствую… мне что-то подсказывает внутри, что я просто обязан помочь этой крошке. Ты будешь со мной, мам? – София смотрела на мать умоляющими глазами.
– Ну а куда я денусь от своей дочки-идеалистки?! – с ласковой укоризной воскликнула Анна Викторовна, поднимая руки вверх.
София тут же набрала номер с визитками и изложила Виктору Ивановичу свои условия. Он объявил внезапно, с нежной, неподдельной радостью в голосе. И уже через несколько часов София снова держала за руки узкую, хрупкую Милочку.
И снова ее поразило это странное, неуловимое сходство с ее Юриком.
В доме Викторы Софии сразу понравилось. Все было обставлено со вкусом, без вычурности, но с любовью. Просторно, светло и очень уютно.
Как-то раз, когда дети спали, мама уехала к себе домой, проверить квартиру и полить цветы, София сидела в гостиной. Ее взгляд упал на старый, кожаный фотоальбом, на журнальном столике. Она взяла его листок в руки и начала неторопливо. На верхней странице ее взгляд упал на фотографию, от которой кровь застыла в жилах. На снимке ее бывшего мужа, Артема, счастливо улыбаясь, обнимал молодую, очень красивую девушку, которая годилась ему в дочери. В этот момент в доме послышались шаги, и в гостиную вошел Виктор. София вздрогнула от неожиданности.
– Я не хотел вас пугать, София. Соскучились дома, вот и рассматриваете фотографии? – мягко спросил он.
– Виктор Иванович… Скажите, а это кто? – дрожащим голосом спросила София, указывая на снимок.
– Это… это Карина. Моя дочь, – лицо Виктора помрачнело. – И… отец Милочки. Я, знаете ли, был категорически против этой связи. Но дочь заявила, что полностью пожелает мне отношений, если я не приму ее выбор. Мне было невероятно горько и больно, что она остановилась на моем месте. Да к такому же женатому, когда они только познакомились. Я не раз пытался говорить и с ней, и с ним, взывал к разуму… Но куда там! Меня и слушать не желали. Потом он, правда, развелся, сказал, что в той семье не было детей, а для него это – главное в жизни. Обещал носить Карину на руках, посыпать золотом… А потом случилось то, что случилось. И теперь я даже не жалею, что не пошел против воли дочери до конца. Иначе теперь не смог бы себе это простить.
– Выходит… Выходит, Юрочка и Милочка… они брат и сестра, – прошептала София вслух, сама не осознавая, что говорит.
– Что? – Виктор не сразу понял смысл ее слов. И тогда София, сдерживая испытания, рассказала ему всю свою историю – историю любви, чудес и чудесного позднего материнства.
– Я не перестаю восхищаться вами, София, – тихо сказал Виктор, когда она закончила. Он пересел к ней поближе, бережно взял ее за руку и поднес к губам. – Спасибо вам. Спасибо за то, что на свете есть такие женщины, как вы. Вы не озлобились, не возненавидели их. Вы даже благословили их… Артем с уважением относился ко мне, он говорил о вас с теплом и уважением. И с чувством вины.
Тогда София не смогла выдержать и разревелась по-настоящему, выплескивая всю боль, которая копилась все эти месяцы.
– Ну-ну, не надо, не плачьте, – утешал ее Виктор, подавая свой носовой платок. – Все уже позади.
– Я ведь даже не знала… что Артем погиб, – сквозь слезы говорила София. – Но спорить с судьбой мы не спланировали. Пусть земля им будет пухом…
…Прошел почти год. София с Юриком так и остались жить в большом доме Викторы. Одним прекрасным весенним утром он несмело постучал в дверь ее спальни. Получив разрешение войти, он зашел с маленькой корзиной белых подснежников и присел на край ее кровати.
– Софийка… я думаю, для тебя не станет больной неожиданностью та, которую я скажу. Дети наши подрастают, скоро они начнут все понимать. Не пора ли мы с тобой стать настоящими мужчинами, женой и полноценными, любящими родителями для них обоих? Дать им одну семью, одну семью?
– Ты прав, – тихо и улыбнулась София. – Я, честно говоря, уже давно предчувствовала этот разговор. Поэтому не стану возражать. Я думаю, мы все получили второй шанс на счастье.
Виктор достал из кармана компактную бархатную коробочку, открыл ее и надел на палец Софии изящное кольцо с бриллиантом.
– Банально, да? Ну, а что поделать! – он смущенно улыбнулся. – Я очень хочу, чтобы все вокруг знали, что ты несвободна. А то я иногда замечаю, как мужчины провоцируют тебя восхищенными взглядами.
– Да, что ты говоришь, в моем-то возрасте… – смутилась София.
– Возраст, моя дорогая, находится исключительно здесь, – он легонько коснул ее виску. – А ты – мама двух прекрасных малышей, а значит, ты – самая молодая, самая красивая и самая счастливая женщина на свете! Я люблю тебя, София.
– И я тебя, – прошептала она в ответ.
Так в этом доме, наполненном когда-то горем, началась новая жизнь, полный света, радости и надежды. А как же счастлива была бабушка Анна, получившая сразу двух чудесных внуков!
Счастье – оно всегда приходит к тем, кто ждет его с открытым сердцем, кто не ожесточился, не сломался, кто научился прощать и любить вопреки всему. Она находит свой, самый неожиданный путь, чтобы подарить нам второе дыхание и новую, еще более прекрасную жизнь.
– Но я же для тебя, старушка, – засмеялась тогда София.
– Не шути так, пожалуйста. Никогда так не шути, – серьезно сказал он, глядя ей прямо в глаза. – София, я люблю тебя уже много лет и пронесу это чувство через всю свою жизнь. Ты – моя судьба.
Он смотрел на нее так искренне и глубоко, что София больше не сомневалась. Она сама к тому времени успела его полюбить всем сердцем и была не против проводить с ним бок о бок всю свою жизнь.
И вот теперь Артем, с которым они прожили, как ей казалось, двадцать пять счастливых лет, стоял перед ней с таким же букетом лилий, но смотрел на нее каким-то чужим, отстраненным взглядом. Куда же подевалось то тепло, то безграничное обожание, что всегда плескалось в его карих глазах?
София почувствовала ледяной укол где-то глубоко внутри, и Артем не заставил себя долго ждать.
– София, ты знаешь… Наши торжества по борьбе с пандемией отменяются. Ты сама позвонишь в ресторан, договоришь? – начал он, избегая ее взгляда.
– Артем, что случилось? Что-то страшное? – у нее даже в голове не можно было уложить, что же такое можно было сделать, чтобы отменить празднование их серебряной свадьбы. Все было оплачено, гости приглашены, что происходит?!
– Понимаешь, Соф… Мы прожили с тобой много лет, и я был по-настоящему счастлив, я благодарен тебе за каждый день. Но… несколько месяцев назад я встретил другую женщину и… – он замолчал, перевел дух, – и полюбил ее. Теперь я только понимаю, что моя бабушка была права, когда в детстве твердила мне, что моя невеста еще в песочнице играла, а я уже за тобой ухлестываю. Соф, ты была тогда старше меня, а теперь… теперь стала старше. Всего на пару лет, но ведь старее. А я встретил женщину молодую, красивую, полную жизни и энергии… – он потер ладонью затылок, смотря в пол. – Боже, что я несу, прости, я совсем не то хочу сказать… Короче, Карина беременна. Я наконец-то стал отцом! Вот это и стало основной причиной моего выбора. Я долго метался, но теперь все окончательно решено. Давай расстанемся тихо, без ссор и взаимных упреков. Я бесконечно благодарен тебе за все годы, что ты был со мной, но теперь наши дороги расходуются. Прости меня.
София ощутила, как земля ушла из-под ног. Ее охватила такая всесокрушающая, удушающая волна и боль, что сердце готово было разорваться на части. Внутри все горело адским пламенем.
– Уходи, – едва слышно прошептала она. – Уходи, я не хочу тебя видеть. Вещи свои соберу сама, пришлешь кого-нибудь. Уходи! – почти крикнула она, инстинктивно хватаясь за живот обеими руками.
Артем не стал ждать, пока она повторит. Развернулся и ушел, не оборачиваясь. А София, едва за ним закрылась дверь, с трудом доползла до телефона и набрала номер скорой помощи.
В голове не укладывалось, как человек, которого она знала и любила всю свою сознательную жизнь, мог так просто, так жестоко все предать. Раньше с кем делились и радостью, и горестью, с кем было тепло в самые лютые холода. Но, видимо, все в этом мире имеет свойство заканчиваться. И любовь, увы, не вечно. Как ни крути, все эти годы она была по-настоящему счастлива. О таких мужьях, как Артем, другие женщины только мечтают. Выходит, ей это счастье было дано лишь на время. И она, стиснув зубы, решила не винить его. Бы мужевшего… Как больно получилось это слово. Пусть будет счастлива с другой. Сердцу, как говорится, не прикажешь. А ее теперь счастье – это ребенок, которого Бог послал ей, видимо, для того, чтобы смягчить этот чудовищный удар судьбы.
Врачи в больнице сделали все возможное, чтобы сохранить беременность. Им это удалось, но Софии резко резко держалась в больнице под наблюдением практически до самых родов. Она не стала сопротивляться. Всем подругам и знакомым сказали, что вы собираетесь в путешествие, и не хотели, чтобы кто-то знал о ее поздней беременности и пересмотре нынешней ситуации. Вот рождается здоровый малыш, тогда и будет повод поделиться удовольствием. Навещала ее только мама, которая всю жизнь вождя о внуках, поэтому поддерживала дочь во всем, буквально сдувая с нее пылинки. Она проводила с Софией целые дни, приносила домой все продукты, свежие фрукты, следила за едой, гуляла с ней на прогулках по больничному саду и вселяла уверенность, что все будет хорошо, и дочь обязательно будет счастлива.
Несколько раз звонил Артем. Просил Софию не держать их с Кариной зла, даже умолял о встрече, чтобы все объяснить еще раз, но София твердо и спокойно убеждала его, что все в порядке, от всей души пожелала им счастья, и звонки ограничивались. Правда, после последнего разговора он прислал СМС: «Ты была и остаешься самой лучшей женщиной на свете. Мне так жаль, что все так вышло. Прости». И София простила. Она знала, что таить в себе обиду – значит травить самого себя. Сердце должно оставаться открытым и свободным, чтобы в него могла вливаться новая радость. А если захлестнуть его горечью и злобой, то для света и добра уже не останется места. Она мысленно разговаривала с малышом, пообещала ему, что они обязательно справятся, ведь у него будет не только самая любящая мама, но и большая бабушка. Жаль только, дедушка не дождался этого чуда.
Первые месяцы в больнице пролетели почти незаметно, зато последний тянулся мучительно долго. Действительно, время остановилось совсем. Но настал тот великий день, когда на свет появился ее долгожданный малыш. София смотрела на него, заливая слезы счастьем, и не могла подумать, что чудо действительно случилось, что она стала мамой такого прекрасного, здорового сыночка! А как сияла от счастья бабушка! София, благо, у нее были неплохие накопления, позволявшие какое-то время не работать, оплатила отдельную палату, чтобы быть с сыном наедине.
Ближе к вечеру, когда малыш, накормленный, крепко уснул, София решила, что и ей пора отдохнуть. Но в коридорах вдруг поднялась суматоха: послышались взволнованные голоса, громкие, торопливые шаги, двери то и дело хлопали, потом зашуршали колеса каталки. Вскоре все стихло, и София, убаюканная тишиной, превратилась в глубокий, восстанавливающий сон. Проснувшись утром, она сначала не могла понять, где находится, а потом, осознав, что она – мама и что рядом в люльке спит ее сын, подскочила, вспомнив, что ребенок за всю ночь ни разу не заплакал. Она подбежала к кроватке, склонилась над милым, розовым личиком и с облегчением выдохнула, ощутив его ровное дыхание. Потом пошла искать врача, чтобы спросить, нормально ли, что новорожденный так долго и крепко спит.
– Все нормально, – нервно бросила дежурная медсестра, даже не поднимая голову от бумаги. – Покормите его обязательно. И пеленки меняются. В общем, разберитесь.
– У вас что-то случилось? – Софии показалось такое отношение странным и неуважительным. Разве они не должны все подробно объяснять – как кормить, как ухаживать? Может, она просто решила, что София – опытная мама, раз в таком возрасте рожает.
– А вы разве не слышали? – хоть и не ответила медсестра. – Вчера роженицу не спасли. Поздно вечером ее привезли после страшной аварии. Девочку-новорожденную спасли, а маму – нет. Отец, говорят, вообще на месте погиб. Вот и осталась крошка сиротой, только-только появившись на свет. Теперь вот возня начало. Полиция, допросы, опросы. А мы и так всю ночь без сна.
София понимала ситуацию и поспешила обратно в палату, где ее сынишка мирно посапывал.
Она боялась взять его на руки, боялась потревожать. Нежно гладила его крохотные пальчики, едва касаясь их, и малыш заворочался, тихо захныкал и приоткрыл глазки-щелочки.
– Ты мой родной, мой хороший, – Шептала София, смахивая счастливые слезы. – Какой же ты красивый… Сейчас мама тебя покорит.
Она осторожно взяла сына за руки, перепеленала его и уже собиралась приложить к груди, когда в палату зашёл врач для обхода.
– Очень редкий случай, знаете, – сказала врач, осматривая Софию, – когда у мамочек в вашем возрасте такое обильное, хорошее молоко. частным богатырю очень повезло. Но вам обязательно нужно будет сцеживать излишки, чтобы не было застоя и молоко не перегорело. Ребенок всего не съест, у вас его очень много, поэтому постарайтесь сцеживаться каждый раз чуть-чуть до последней капельки.
– Хорошо, я постараюсь, – подала София.
Но когда сын, наевшись, снова уснул, у нее ничего не получилось. Она ждала, пробовала еще раз, но все было тщетно. Поняв, что, возможно, она просто не умеет этого делать, София снова пошла к врачу.
– Не у всех сразу получается, – успокоила ее та. – Можно попробовать использовать молокоотсос, а можно… – Она задумалась на мгновение, потом посмотрела на Софию каким-то странным, изучающим взглядом. – Можно попробовать покормить еще одного ребенка. У вас молока с лихвой хватит на двоих. Это самый простой и физиологичный вариант. Но только если вы сами не будете против. Не каждая женщина психологически готова кормить чужого ребенка, обычно все-таки предпочитают сцеживаться.
– Но у меня совершенно ничего не выходит, – с искренним огорчением призналась София. – Поэтому я бы согласилась. Лишь бы мой сыночек не остался без грудного молока.
– Это очень правильное решение! Сейчас у многих детей, находящихся на искусственном вскармливании, для иммунитета и развития нет ничего лучше материнского молока. У нас, как раз, та самая девочка-сиротка, мы пока только смесью покормили немного. Если вы не возражаете, она будет носиться с вами.
София неуверенно обрушилась. С одной стороны она понимала, что так будет проще и полезнее для обоих детей, но с другой – кормить чужого ребенка, да еще того, кто только что потерял мать… Вдруг она к нему привяжется? Но София отогнула эти мысли. Главное – чтобы молоко шло на пользу.
Вскоре в палату принесли маленький сверток. София осторожно взяла девочку на руки. Такая маленькая, такая хрупкая красавица. И ей снова показалось, что малышка чем-то неуловимо похожа на ее Юрочку. Наверное, все новорожденные немного похожи друг на друга, утешила она себя.
Девочка ела с жадностью, с удовольствием, а когда ее унесли, Софию внезапно посетила шальную, прекрасную мысль – вот было бы у нее сразу двое детей, сын и дочь! Как бы это было здорово! Но она понимала, что это всего лишь несбыточные грезы, и мысленно поблагодарила Бога за то счастье, которое у нее уже есть.
Приближался день выписки. И София, и малышка, которую она назвала Юрием в честь своего отца, чувствовали себя прекрасно. Когда она в последний раз принесла девочку для кормления, София не удержалась и спросила медсестру:
– А что с ней будет дальше? С бедной крошкой?
– В доме малютки отправят, наверное, – с грустью встретилась молоденькая санитарка. – Если родственников не найдется.
– Как же жалко. Так и хочется ее забрать с собой. Если бы я могла, я бы стала для нее мамой, – сказала София, и эти слова сорвались с ее губами сами собой, кроме воли.
– Ну, у нас тут один раз был случай, – оживилась санитарка, – правда, там мать отказалась от сразу в роддоме, другая роженица, у которой умер его малыш… так она ее и удочерила, забрала. Говорила: «Где один, там и второй не помеха».
– Неужели это возможно? Так просто? – удивилась София.
– Ну, «просто» – громко сказано. Оформление документов, опека, суд… Но в итоге оформляют, да.
Утром в день выписки София отправилась в заведующую отделением.
– Наталья Викторовна, скажите, а могу ли я удочерить эту девочку? Ту сиротку? – спросила она, едва переступив порог кабинета.
– Нет, София Аркадьевна, не можете, – медленно протянула врач, внимательно глядя на нее. – У нее есть дедушка. Он уже оформляет опекунство, и скорее всего, ребенок передаст ему.
– А… ясно, – с легкой ноткой грусти и сожаления произнесла София. – Ну, это же хорошо, что у девочки есть родной человек. А то я так за ней переживала.
…София приехала с сынишкой домой. Мама навела идеальный порядок, приготовила детскую комнату, открыла праздничный стол, пригласив несколько самых близких подруг дочери.
Как же София скучала по своей квартире, хотя эта вещь здесь до сих пор хранила память об Артеме. При мысли о нем сердце снова сжалось.
Когда гости разошлись, мама, которая обещала пожить в первый раз с Софией, чтобы помочь с внуком, прилегла отдохнуть, в дверь негромко позвонили. На пороге стоял незнакомый мужчина лет пятидесяти, с умными, уставшими и очень печальными глазами.
– Здравствуйте, София Аркадьевна. Меня зовут… Виктор Виктор Иванович, – начал он, слегка запинаясь. – Мне ваш адрес дали в роддоме. Вы уж простите их, и меня за это вторжение, я очень сопротивлялся.
– Проходите, пожалуйста, – вежливо, но настороженно пригласила София и провела гостей на кухню.
– София Аркадьевна, вы не замужем? – спросил мужчина, и вопрос его прозвучал как удар обухом.
– Я в разводе, – холодно ответила София. – А вы с какой целью интересуетесь?
– Мне сказали в роддоме, что вы… что вы кормили мою внучку своим грудным молоком. – Он с трудом подбирал слова. – Я вам невероятно, безгранично благодарен за это и… и смею просить вас о великой милости. Не могли бы вы продолжить это делать? Кормить ее?
– Но Каким образом? – опешила София.
– Я понимаю, что мое звучит абсолютно нелепо и даже предложение дико, но я мог бы предложить вам пожить какое-то время в моем доме вместе с вашим сыном. Няню для внучки я уже нашел, она будет делать всю работу, вас никто не обременит лишними хлопотами. Вам нужно будет только… кормить малышку. Моя внутренняя смерть погибла, – голос его дрогнул, – и внучка – это все, что у меня осталось. Ради нее я буду жить. Но врачи сказали, что девочка очень слабая, ей жизненно необходимо именно грудное молоко для иммунитета человечества. Если хотите, няня сможет присмотреть и за вашим мальчиком тоже, чтобы вы могли отдохнуть.
– Нет, что вы… Это же полный абсурд! – София покачала голову. – Я только-только вернулась домой, я почти полгода провела в больничных стенах…
– Я умоляю вас, – в голосе мужчины послышалась настоящая мольба. – У меня большой загородный дом, места хватит всем. Я понимаю, что это дико, но я мог бы предложить присылать вам машину с водителем три раза в день. Но это два часа по дороге туда и обратно. А так… вы ни в чем не будете нуждаться. Я оплачу все эти неудобства, обеспечив полный комфорт.
– Нет, простите, я не могу. «Это неправильно», – твердо, хотя и с сожалением в голосе, сказала София. – Простите.
– Что ж… это вы меня простите за оправдание, – мужчина тяжело поднялся со стула и положил на стол визитную карточку. – Но если вдруг… если вы передумаете, пожалуйста, позвоните мне в любое время.
София молчала и проводила нежданного гостя до двери.
– Вот наглец, – выйдя из комнаты, сказала мама. – Я все слышала. Какие только чудаки не созданы на свете.
– Мам, мне так жалко эту девочку, – София смахнула предательскую слезинку. – Я ведь готова была ее удочерить, а оказывается, у нее есть дедушка.
Анна Викторовна обняла дочь и нежно погладила по спине:
– Ну, а плакать и переживать теперь не стоит, а то молоко и правда пропадет. Тебе нужно думать только о нашем мальчике, о Юрочке.
– Мама, – София вдруг встрепенулась, и в ее глаза вспыхнула какая-то новая мысль. – А что, если мне… разница? Это же ненадолго. Всего на несколько месяцев. Но только при условии, что ты поедешь туда со мной.
– Не зря люди говорят, что дети остаются детьми, пока живы их родители, – заметила Анна Викторовна. – Ты у меня совсем еще ребенок. Не знаю даже, что сказать.
– Я чувствую… мне что-то подсказывает внутри, что я просто обязан помочь этой крошке. Ты будешь со мной, мам? – София смотрела на мать умоляющими глазами.
– Ну а куда я денусь от своей дочки-идеалистки?! – с ласковой укоризной воскликнула Анна Викторовна, поднимая руки вверх.
София тут же набрала номер с визитками и изложила Виктору Ивановичу свои условия. Он объявил внезапно, с нежной, неподдельной радостью в голосе. И уже через несколько часов София снова держала за руки узкую, хрупкую Милочку.
И снова ее поразило это странное, неуловимое сходство с ее Юриком.
В доме Викторы Софии сразу понравилось. Все было обставлено со вкусом, без вычурности, но с любовью. Просторно, светло и очень уютно.
Как-то раз, когда дети спали, мама уехала к себе домой, проверить квартиру и полить цветы, София сидела в гостиной. Ее взгляд упал на старый, кожаный фотоальбом, на журнальном столике. Она взяла его листок в руки и начала неторопливо. На верхней странице ее взгляд упал на фотографию, от которой кровь застыла в жилах. На снимке ее бывшего мужа, Артема, счастливо улыбаясь, обнимал молодую, очень красивую девушку, которая годилась ему в дочери. В этот момент в доме послышались шаги, и в гостиную вошел Виктор. София вздрогнула от неожиданности.
– Я не хотел вас пугать, София. Соскучились дома, вот и рассматриваете фотографии? – мягко спросил он.
– Виктор Иванович… Скажите, а это кто? – дрожащим голосом спросила София, указывая на снимок.
– Это… это Карина. Моя дочь, – лицо Виктора помрачнело. – И… отец Милочки. Я, знаете ли, был категорически против этой связи. Но дочь заявила, что полностью пожелает мне отношений, если я не приму ее выбор. Мне было невероятно горько и больно, что она остановилась на моем месте. Да к такому же женатому, когда они только познакомились. Я не раз пытался говорить и с ней, и с ним, взывал к разуму… Но куда там! Меня и слушать не желали. Потом он, правда, развелся, сказал, что в той семье не было детей, а для него это – главное в жизни. Обещал носить Карину на руках, посыпать золотом… А потом случилось то, что случилось. И теперь я даже не жалею, что не пошел против воли дочери до конца. Иначе теперь не смог бы себе это простить.
– Выходит… Выходит, Юрочка и Милочка… они брат и сестра, – прошептала София вслух, сама не осознавая, что говорит.
– Что? – Виктор не сразу понял смысл ее слов. И тогда София, сдерживая испытания, рассказала ему всю свою историю – историю любви, чудес и чудесного позднего материнства.
– Я не перестаю восхищаться вами, София, – тихо сказал Виктор, когда она закончила. Он пересел к ней поближе, бережно взял ее за руку и поднес к губам. – Спасибо вам. Спасибо за то, что на свете есть такие женщины, как вы. Вы не озлобились, не возненавидели их. Вы даже благословили их… Артем с уважением относился ко мне, он говорил о вас с теплом и уважением. И с чувством вины.
Тогда София не смогла выдержать и разревелась по-настоящему, выплескивая всю боль, которая копилась все эти месяцы.
– Ну-ну, не надо, не плачьте, – утешал ее Виктор, подавая свой носовой платок. – Все уже позади.
– Я ведь даже не знала… что Артем погиб, – сквозь слезы говорила София. – Но спорить с судьбой мы не спланировали. Пусть земля им будет пухом…
…Прошел почти год. София с Юриком так и остались жить в большом доме Викторы. Одним прекрасным весенним утром он несмело постучал в дверь ее спальни. Получив разрешение войти, он зашел с маленькой корзиной белых подснежников и присел на край ее кровати.
– Софийка… я думаю, для тебя не станет больной неожиданностью та, которую я скажу. Дети наши подрастают, скоро они начнут все понимать. Не пора ли мы с тобой стать настоящими мужчинами, женой и полноценными, любящими родителями для них обоих? Дать им одну семью, одну семью?
– Ты прав, – тихо и улыбнулась София. – Я, честно говоря, уже давно предчувствовала этот разговор. Поэтому не стану возражать. Я думаю, мы все получили второй шанс на счастье.
Виктор достал из кармана компактную бархатную коробочку, открыл ее и надел на палец Софии изящное кольцо с бриллиантом.
– Банально, да? Ну, а что поделать! – он смущенно улыбнулся. – Я очень хочу, чтобы все вокруг знали, что ты несвободна. А то я иногда замечаю, как мужчины провоцируют тебя восхищенными взглядами.
– Да, что ты говоришь, в моем-то возрасте… – смутилась София.
– Возраст, моя дорогая, находится исключительно здесь, – он легонько коснул ее виску. – А ты – мама двух прекрасных малышей, а значит, ты – самая молодая, самая красивая и самая счастливая женщина на свете! Я люблю тебя, София.
– И я тебя, – прошептала она в ответ.
Так в этом доме, наполненном когда-то горем, началась новая жизнь, полный света, радости и надежды. А как же счастлива была бабушка Анна, получившая сразу двух чудесных внуков!
Счастье – оно всегда приходит к тем, кто ждет его с открытым сердцем, кто не ожесточился, не сломался, кто научился прощать и любить вопреки всему. Она находит свой, самый неожиданный путь, чтобы подарить нам второе дыхание и новую, еще более прекрасную жизнь.