Когда я приехал в больницу, чтобы забрать домой свою жену и новорожденных близняшек, меня встретило горе: Сюзи не было, а оставалась только загадочная записка. Пока я пытался ухаживать за детьми и разгадывать правду, я обнаружил темные секреты, которые разрушили мою семью.
Я ехал в больницу, и шары болтались на пассажирском сиденье рядом со мной. Улыбка не покидала моего лица. Сегодня я забираю домой своих девочек!
Я не мог дождаться, чтобы увидеть лицо Сюзи, когда она увидит детскую, ужин, который я приготовил, фотографии, которые я повесил на камин. Она заслуживала радости после девяти долгих месяцев, полных болей в спине, утреннего токсикоза и нескончаемых советов моей навязчивой матери.
Я пошел забрать свою жену и новорожденных близнецов из больницы — я нашел только детей и записку.
Это было воплощение всех моих мечт о нас.
Я помахал медсестрам на станции, спеша к комнате Сюзи. Но, когда я открыл дверь, я застыл от неожиданности.
Мои дочери спали в своих колыбелях, но Сюзи не было. Я подумал, что она вышла на свежий воздух, но потом увидел записку. Я разорвал ее, руки дрожали.
“Прощай. Заботься о них. Спроси у своей матери, ПОЧЕМУ она это сделала со мной.”
Мир размывался, я снова и снова перечитывал слова. Они не изменялись, не становились менее ужасными. Холод пробежал по коже, парализуя меня.
Я пошел забрать свою жену и новорожденных близнецов из больницы — я нашел только детей и записку.
Что она имела в виду? Почему она… нет. Этого не могло быть. Сюзи была счастлива. Она была счастлива, разве нет?
В комнату вошла медсестра с планшетом. “Доброе утро, сэр, вот документы на выписку —”
“Где моя жена?” — перебил я.
Медсестра замялась, прикусив губу. “Она выписалась сегодня утром. Она сказала, что вы в курсе.”
“Она — куда она ушла?” — пробормотал я, размахивая запиской. “Она что-то говорила? Она была расстроена?”
Медсестра нахмурилась. “Она казалась в порядке. Просто… молчалива. Вы хотите сказать, что не знали?”
Я покачал головой. “Она ничего не сказала… оставила мне только эту записку.”
Я пошел забрать свою жену и новорожденных близнецов из больницы — я нашел только детей и записку.
Я покинул больницу, едва осознавая, что происходит, прижимая дочерей, а записка была сжата в моем кулаке.
Сюзи не было. Моя жена, моя партнерша, женщина, которую я думал, что знаю, исчезла без предупреждения. Все, что у меня было — две крошечные девочки, мои разрушенные планы и это зловещее послание.
Когда я подъехал к дому, мама, Мэнди, стояла на крыльце, сияя и держа в руках кастрюлю с едой. Запах запеченных картошек чувствовался в воздухе, но он не мог успокоить бурю внутри меня.
“О, давай посмотрю на своих внучек!” — воскликнула она, отложив кастрюлю и поспешив ко мне. “Они прекрасны, Бен, абсолютно прекрасны.”
Я отступил назад, защищая автокресло с девочками. “Не сейчас, мама.”
Ее лицо омрачилось, на лбу появились морщины. “Что случилось?”
Я протянул ей записку. “Вот что случилось! Что ты сделала с Сюзи?”
Я пошел забрать свою жену и новорожденных близнецов из больницы — я нашел только детей и записку.
Ее улыбка исчезла, и она взяла записку дрожащими пальцами. Ее голубые глаза пробежали по словам, и на мгновение показалось, что она вот-вот упадет в обморок.
“Бен, я не знаю, что это значит,” — ответила мама. “Она… она всегда была эмоциональной. Может, она —”
“Не ври мне!” — слова вырвались, мой голос отозвался эхом на стенах крыльца. “Ты никогда не любила ее. Ты всегда находила способы подорвать ее уверенность, критиковать ее —”
“Я всегда пыталась помочь!” — ее голос дрогнул, слезы катились по щекам.
Я отвернулся, внутренности сжались. Я больше не мог доверять ее словам. Все, что произошло между ними, заставило Сюзи уйти. А теперь мне оставалось только собирать осколки.
Той ночью, после того как я уложил Кэлли и Джессику в их кроватки, я сидел за кухонным столом с запиской в одной руке и виски в другой. Протесты матери звучали в моих ушах, но я не мог позволить им заглушить единственный вопрос, который вертелся в моей голове: Что ты сделала, мама?
Я пошел забрать свою жену и новорожденных близнецов из больницы — я нашел только детей и записку.
Я начал копать, как в прямом, так и в переносном смысле.
Моя скорбь и тоска по пропавшей жене только усилились, когда я начал перебирать ее вещи. Я нашел ее шкатулку для украшений в шкафу и отложил ее в сторону, заметив клочок бумаги, торчащий под крышкой.
Когда я открыл его, я обнаружил письмо, написанное рукой моей матери. Мое сердце сжалось, когда я прочитал:
“Сюзи, ты никогда не будешь достаточно хорошей для моего сына. Ты поймала его этой беременностью, но не думай, что можешь меня обмануть. Если ты действительно любишь их, уйди, прежде чем разрушишь их жизни.”
Моя рука задрожала, и я уронил письмо. Это было оно. Это была причина, по которой она ушла. Моя мать уничтожала ее за моей спиной. Я начал пересматривать все взаимодействия, каждый момент, который я считал безобидным. Как я был слеп?
Было почти полночь, но мне было все равно. Я пошел в гостевую комнату и стучал в дверь, пока мама не открыла.
“Как ты могла?” — я размахивал перед ней письмом. “Всё это время я думал, что ты просто навязчивая, но нет, ты издевалась над Сюзи годами, правда?”
Я пошел забрать свою жену и новорожденных близнецов из больницы — я нашел только детей и записку.
Ее лицо побледнело, когда она пробежала глазами по письму. “Бен, послушай меня —”
“Нет!” — я перебил ее. “Теперь ты меня послушай. Сюзи ушла из-за тебя. Потому что ты заставляла ее чувствовать себя никчемной. А теперь ее нет, и мне приходится воспитывать двух детей в одиночку.”
“Я только хотела защитить тебя,” — прошептала она. “Она была недостаточно хорошей —”
“Она мать моих детей! Ты не имеешь права решать, кто для меня или для них хорош, а кто нет. Ты больше не будешь здесь. Собирай вещи. Уходи.”
Ее слезы лились свободно. “Ты не можешь этого хотеть.”
“Я хочу,” — сказал я, как лед.
Она открыла рот, чтобы спорить, но остановилась. Видимо, взгляд в моих глазах убедил ее, что я не блефую. Через час она ушла, ее машина скрылась за углом.
Следующие недели были настоящим адом.
Между бессонными ночами, грязными подгузниками и бесконечным плачем (иногда дети, иногда я) у меня почти не было времени подумать.
Но каждый тихий момент приносил воспоминания о Сюзи. Я связался с ее друзьями и семьей, надеясь найти хоть какой-то след. Никто из них не слышал о ней. Но одна, ее подруга из колледжа Сара, замешкалась перед тем, как заговорить.
“Она говорила, что чувствует себя… запертой,” — призналась Сара по телефону. “Не от тебя, Бен, а от всего. От беременности, от твоей мамы. Она как-то сказала, что Мэнди говорила, что девочкам будет лучше без нее.”
Нож в груди. “Почему она не рассказала мне, что моя мама говорит такие вещи?”
“Она боялась, Бен. Она думала, что Мэнди повернет тебя против нее. Я говорила ей поговорить с тобой, но…” — голос Сары дрогнул. “Извини. Надо было настаивать больше.”
Я пошел забрать свою жену и новорожденных близнецов из больницы — я нашел только детей и записку.
“Ты думаешь, она в порядке?”
“Надеюсь,” — сказала Сара тихо. “Сюзи сильнее, чем она думает. Но, Бен… продолжай искать ее.”
Прошло несколько месяцев.
Однажды, когда Кэлли и Джессика спали, мой телефон запищал. Это было сообщение с неизвестного номера.
Когда я открыл его, мое дыхание застыло. Это была фотография Сюзи, держащей близняшек в больнице, ее лицо было бледным, но спокойным. Под ней было сообщение:
“Я хотела бы быть той матерью, которой они заслуживают. Надеюсь, ты меня простишь.”
Я сразу же позвонил на этот номер, но звонок не прошел.
Я написал ответ, но мои сообщения не доходили. Как будто кричишь в пустоту. Но эта фотография возродила мое желание. Сюзи была где-то рядом. Она была жива, и хотя она явно находилась в плохом состоянии, часть ее все еще тосковала по нам. Я никогда не сдамся.
Прошел год без каких-либо следов Сюзи.
День рождения девочек был горьким. Я вложил все силы в их воспитание, но боль по Сюзи не прошла.
Того вечера, когда девочки играли в гостиной, раздался стук в дверь.
Я подумал, что это мне снится. На пороге стояла Сюзи, держа небольшой подарок, глаза ее были полны слез. Она выглядела здоровее, ее щеки были полнее, а осанка увереннее. Но печаль все еще висела в ее улыбке.
“Прости,” — прошептала она.
Я не думал. Я крепко обнял ее, держа, как только мог. Она рыдала мне на плече, и впервые за год я почувствовал себя целым.
Я пошел забрать свою жену и новорожденных близнецов из больницы — я нашел только детей и записку.
В следующие недели Сюзи рассказала мне, как послеродовая депрессия, жестокие слова моей мамы и ее чувство неполноценности затопили ее.
Она ушла, чтобы защитить девочек и избежать спирали самоненависти и отчаяния. Терапия помогла ей восстановиться, шаг за шагом.
“Я не хотела уходить,” — сказала она однажды вечером, сидя на полу детской, пока девочки спали. “Но я не знала, как остаться.”
Я взял ее за руку. “Мы все выясним. Вместе.”
И мы справились. Это было нелегко — исцеление никогда не бывает простым. Но любовь, стойкость и совместная радость от того, как растут Кэлли и Джессика, помогли нам восстановить то, что мы почти потеряли