— Представляете, они вчера подали заявление! — взволнованно произнесла Марина Павловна, поправляя очки на носу. — И знаете, что самое удивительное? Я сразу их узнала, хотя прошло почти пять лет!
— Кого узнали? — спросила я, отвлекаясь от документов.
— Так Анну Сергеевну с Михаилом Андреевичем! Они же у меня первый раз регистрировались, помните? Тогда ещё все обсуждали, какая красивая пара…
Я подняла глаза от бумаг и внимательно посмотрела на коллегу. Марина Павловна работала в отделе регистрации брака больше двадцати лет и помнила, кажется, все пары, которые проходили через её кабинет.
— И что в этом удивительного? Люди часто подают заявления.
— Да вы не поняли! — Марина Павловна нахмурилась. — Они же пять лет назад познакомились у нас в фонде! А теперь вот…
Я откинулась в кресле, понимая, что работа сегодня точно подождёт. История обещала быть интересной.
— Расскажите с самого начала, — попросила я.
Марина Павловна присела на стул напротив и начала рассказывать…
Пять лет назад
— Анна Сергеевна, вас срочно вызывает директор, — раздался голос секретаря в телефонной трубке.
Я поправила белую блузку, одёрнула юбку-карандаш и направилась в кабинет руководства. За пять лет работы в благотворительном фонде «Надежда» я привыкла к тому, что каждый день приносил новые задачи и вызовы. Но сегодня что-то подсказывало — грядут серьёзные перемены.
— Присаживайтесь, Анна Сергеевна, — Виктор Николаевич указал на кресло напротив своего стола. — У меня для вас неожиданное предложение. Как вы смотрите на то, чтобы возглавить наше региональное отделение?
— В каком городе? — мой голос дрогнул.
— В вашем родном. Насколько я помню, вы оттуда приехали в Москву?
Я почувствовала, как к горлу подступает ком. Пять лет назад я сбежала из родного города, пытаясь забыть предательство любимого человека. Тогда казалось — в Москве начнётся новая жизнь. И она действительно началась: интересная работа, новые друзья, собственная квартира в ипотеку.
— Виктор Николаевич, я…
— Анна Сергеевна, — перебил он меня, — я понимаю ваши сомнения. Но подумайте — это отличная возможность для карьерного роста. К тому же, вы лучше всех знаете специфику региона. Там сейчас непростая ситуация с детскими домами, нужен человек, который сможет наладить работу.
Я смотрела в окно на московские высотки и понимала — решение нужно принимать прямо сейчас. Может быть, пришло время перестать бежать от прошлого?
— Когда нужно приступать к обязанностям?
— Через неделю. Все документы уже готовы, — Виктор Николаевич улыбнулся. — И да, у вас там будет отличный заместитель — Михаил Андреевич Соколов. Он недавно присоединился к нашему фонду, но уже показал себя как грамотный специалист.
Фамилия показалась смутно знакомой, но я не придала этому значения. Через неделю я уже ехала в поезде, глядя на проносящиеся за окном пейзажи и пытаясь понять — правильное ли решение приняла?
Родной город встретил меня августовским теплом и запахом цветущих лип. Я включила навигатор и направилась по указанному адресу — туда, где располагался офис регионального отделения фонда.
Просторное помещение в центре города выглядело современно и уютно. На стенах — детские рисунки, в углу — стеллаж с книгами и игрушками. Девушка на ресепшн приветливо улыбнулась:
— Доброе утро! Вы — Анна Сергеевна? А мы вас ждём! Михаил Андреевич уже собрал всех сотрудников в конференц-зале для знакомства.
Я глубоко вдохнула и толкнула дверь конференц-зала. За столом сидело около десяти человек, но я видела только одного — того, кто стоял у окна. Высокий мужчина в светлой рубашке медленно повернулся, и я встретилась с знакомыми карими глазами.
— Миша? — одними губами произнесла я.
— Аня… — так же беззвучно ответил он.
Пять лет назад мы учились в одном университете. Пять лет назад он был лучшим другом моего жениха. Пять лет назад именно Миша рассказал мне о предательстве любимого человека, разрушив мою веру в любовь и счастье…
Первые дни работы превратились в настоящее испытание. Утренние планёрки, где приходилось делать вид, что мы с Мишей едва знакомы. Совещания, на которых наши взгляды случайно пересекались. Я старательно избегала любых разговоров о прошлом.
— Анна Сергеевна, можно вас на минуту? — Миша постучал в дверь моего кабинета спустя неделю после моего приезда.
— Да, конечно, проходите, — я постаралась, чтобы голос звучал ровно и спокойно.
Он сел напротив, положил на стол папку с документами:
— У нас проблемы с детским домом номер три. Директор отказывается сотрудничать с фондом, говорит, что предыдущее руководство их подвело.
— В чём именно подвело?
— Обещали отремонтировать спортивный зал, но средства так и не были выделены. Теперь они не верят никому.
Я открыла папку, просматривая документы. Действительно, история некрасивая — прежнее руководство регионального отделения составило смету, подписало договор, но деньги куда-то исчезли.
— Нужно съездить туда, — решительно сказала я. — Поговорить лично, разобраться в ситуации.
— Я могу организовать встречу на завтра, — предложил Миша. — Заодно покажу вам все наши подшефные учреждения.
Отказаться было невозможно — это часть работы. Но перспектива провести целый день наедине с человеком, который перевернул мою жизнь, заставляла нервничать.
На следующее утро серебристая Тойота Миши ждала меня у подъезда. Он открыл дверь, помог сесть в машину — всё как пять лет назад, когда мы часто ездили компанией за город. Только тогда рядом с ним всегда сидела Наташа, а на заднем сиденье мы с Олегом…
— Первый детский дом в получасе езды, — прервал мои воспоминания Миша. — Там отличный директор, Мария Ивановна. Она много лет работает с нашим фондом.
Я кивнула, глядя в окно. Город изменился за эти годы — появились новые здания, торговые центры, детские площадки. Но каждая улица всё равно напоминала о прошлом.
— Аня, — вдруг тихо произнёс Миша. — Может, поговорим? Пять лет прошло…
— О чём говорить? — я постаралась, чтобы голос звучал равнодушно. — Всё давно в прошлом.
— Ты так и не дала мне объяснить тогда. Просто исчезла.
— А что объяснять? Ты рассказал мне об измене Олега, показал фотографии. Я всё поняла.
— Но ты не поняла главного…
В этот момент машина остановилась у ворот детского дома, и разговор пришлось прервать. Нас встретила улыбчивая женщина лет шестидесяти:
— Михаил Андреевич! А это, наверное, наш новый руководитель? Проходите, проходите, я как раз чай поставила.
Следующие два часа пролетели незаметно. Мария Ивановна рассказывала о проблемах и достижениях, показывала группы, знакомила с воспитателями. Особенно меня тронула история маленькой Вики — четырёхлетней девочки с врождённым пороком сердца.
— Нужна операция, — вздыхала директор. — Квоту ждём уже полгода. А девочка такая солнечная, все её обожают.
Я смотрела, как Вика рисует за маленьким столиком, и чувствовала, как сжимается сердце. Светлые кудряшки, голубые глаза, очаровательная улыбка — она напоминала меня в детстве.
— Мы поможем, — твёрдо сказала я. — Я свяжусь с московским офисом, у нас есть программа помощи детям с тяжёлыми заболеваниями.
Миша молча наблюдал за мной, и когда мы вышли из детского дома, вдруг произнёс:
— Ты не изменилась. Всё так же готова броситься на помощь, даже не раздумывая.
— А ты всё так же хорошо помнишь, какой я была, — не удержалась я от колкости.
— Аня, послушай…
— Нам нужно успеть ещё в два учреждения, — перебила я. — Поторопимся.
День получился насыщенным. Мы посетили ещё один детский дом и школу-интернат, встретились с руководством проблемного третьего детдома, наметили план действий. Уже в сумерках Миша довёз меня до дома.
— Спасибо за помощь, — официально поблагодарила я, берясь за ручку двери.
— Подожди, — он мягко коснулся моей руки. — Давай поужинаем вместе? Нам правда нужно поговорить.
Я колебалась. С одной стороны, прошло пять лет, и может быть, действительно пора расставить все точки над «i». С другой — воспоминания о том дне всё ещё причиняли боль.
— Хорошо, — наконец решилась я. — Только недолго.
Мы выбрали небольшое кафе недалеко от набережной. Сели за столик у окна, заказали чай и пасту. Некоторое время молчали, глядя на проплывающие по реке катера.
— Знаешь, — начал Миша, — когда я показал тебе те фотографии, я думал, что поступаю правильно. Ты должна была знать правду об Олеге.
— И что, теперь жалеешь?
— Нет. Жалею, что не успел рассказать всё до конца. Ты убежала, отключила телефон, а через неделю я узнал, что ты уехала в Москву.
— А что ещё было рассказывать? — горько усмехнулась я. — Мой жених изменял мне с твоей девушкой. По-моему, картина была предельно ясной.
— Не совсем, — Миша отпил чай и посмотрел мне прямо в глаза. — Я знал об их связи уже месяц. И всё это время пытался собрать доказательства, чтобы открыть тебе глаза. Потому что видел, как ты готовишься к свадьбе, как светишься от счастья…
— И решил благородно спасти меня? — я почувствовала, как к горлу подступают слёзы.
— Нет, Аня. Я просто не мог позволить тебе связать жизнь с человеком, который тебя не достоин. Потому что… — он замолчал, подбирая слова.
— Потому что?
— Потому что я был влюблён в тебя с первого курса. Но ты выбрала Олега, а я начал встречаться с Наташей, пытаясь забыть тебя…
Я сидела, оглушённая его признанием. В голове вихрем проносились воспоминания — наши совместные подготовки к экзаменам, его внимательный взгляд, случайные прикосновения… Как я могла не замечать?
— Почему ты молчал? — тихо спросила я.
— Ты была так счастлива с Олегом. Я решил — пусть хотя бы один из нас будет счастлив. А потом начал замечать странности в поведении Наташи, следил за ней и узнал об их связи.
— И всё равно молчал целый месяц?
— Я боялся, что ты не поверишь просто словам. Нужны были доказательства. А когда собрал их… — он невесело усмехнулся. — Ты действительно не поверила сначала. Помнишь, как кричала, что я всё придумал?
Я помнила. Помнила, как швырнула ему в лицо папку с фотографиями, как кричала, что он предатель, что пытается разрушить наше с Олегом счастье… А потом сама увидела их вместе возле того ресторана.
— Прости меня, — прошептала я. — За те слова… я была не права.
— Ты была в шоке, это нормально, — Миша мягко накрыл мою руку своей. — Я пытался найти тебя потом. Приходил к твоему дому, звонил родителям. Но ты уже улетела в Москву.
— А что было потом? С ними?
— Они поженились через полгода. Прожили вместе год. Потом Наташа ушла к какому-то бизнесмену. Олег пытался её вернуть, но…
— Знаешь, — перебила я его, — давай не будем о них. Всё это в прошлом.
Миша кивнул, и разговор перешёл на работу. Мы обсуждали планы по развитию фонда, новые проекты, возможности помощи детским домам. Оказалось, что за эти годы он создал собственную программу поддержки приёмных семей.
— Завтра как раз встреча группы поддержки, — рассказывал он с воодушевлением. — Приходят семьи, которые уже взяли детей, и те, кто только думает об этом. Делятся опытом, помогают друг другу советами.
— Можно мне прийти? — неожиданно для себя спросила я.
— Конечно! — обрадовался Миша. — Встреча в семь вечера, в конференц-зале.
Домой я возвращалась пешком, наслаждаясь тёплым вечером. На душе было удивительно спокойно, словно наконец-то закрылась старая рана.
Следующий день пролетел в заботах — встречи, документы, переговоры с московским офисом по поводу помощи маленькой Вике. К семи часам я освободилась и спустилась в конференц-зал.
Там уже собралось около пятнадцати человек. Молодые пары, женщины постарше, даже один мужчина, который пришёл один. Миша представил меня группе и начал встречу.
Я слушала истории этих людей, затаив дыхание. Семейная пара, которая не могла иметь своих детей, но взяла из детского дома сразу двоих — брата и сестру. Одинокая женщина, воспитывающая приёмного сына с ДЦП. Молодые супруги, мечтающие о ребёнке, но боящиеся не справиться.
— Конечно, бывает трудно, — говорила женщина лет сорока, держа за руку худенькую девочку-подростка. — Особенно поначалу. Но когда видишь, как ребёнок оттаивает, начинает доверять, улыбаться… Это непередаваемое чувство.
— А мы боимся, что не сможем полюбить чужого ребёнка как своего, — призналась молодая девушка, прижимаясь к мужу.
— Знаете, — вдруг вмешалась я, — любовь ведь не измеряется степенью родства. Она измеряется количеством душевного тепла, которое мы готовы отдать.
Миша посмотрел на меня с удивлением и теплотой. А я вдруг поняла, что говорю не только о детях, но и о своих чувствах. О том, как пять лет пыталась закрыть своё сердце от любви, боясь снова пережить предательство.
После встречи мы снова поехали ужинать. Теперь разговор тёк легко и непринуждённо, словно и не было этих пяти лет разлуки.
— Знаешь, — сказал Миша, провожая меня до дома, — ты сегодня была великолепна. Так точно уловила суть — про любовь и душевное тепло.
— Просто говорила, что чувствую, — улыбнулась я.
— Может быть, завтра сходим куда-нибудь? Просто так, не по работе?
Я посмотрела в его глаза — те же карие глаза, которые пять лет назад пытались уберечь меня от боли — и кивнула:
— Давай сходим.
Так начались наши встречи. Мы ходили в кино и театр, гуляли по набережной, обедали в маленьких уютных кафе. Работа в фонде шла полным ходом — мы запустили несколько новых проектов, нашли спонсоров для ремонта спортзала в третьем детском доме, организовали сбор средств на операцию для маленькой Вики.
А через месяц случилось то, что перевернуло нашу жизнь.
В тот день мы приехали в детский дом к Марии Ивановне — проведать Вику после операции. Девочка быстро шла на поправку, щебетала без умолку и показывала нам свои новые рисунки.
— А это тётя Аня и дядя Миша, — объясняла она воспитательнице, протягивая очередной рисунок. — Они меня спасли!
— Милая, это врачи тебя спасли, — смутилась я. — Мы просто помогли немного.
— Нет, — упрямо мотнула головой девочка. — Вы меня спасли. И приходите ко мне. Вот бы вы стали моими мамой и папой…
В комнате повисла тишина. Я растерянно посмотрела на Мишу — он побледнел и как-то странно замер. Воспитательница поспешила увести Вику на полдник, а мы остались сидеть в игровой комнате.
— Прости, — первым нарушил молчание Миша. — Наверное, не стоило так часто сюда приезжать. Мы дали девочке ложную надежду.
— Почему ложную? — вырвалось у меня.
Теперь уже он удивлённо посмотрел на меня:
— Ты что, серьёзно думаешь…
— А почему нет? — я сама не верила, что говорю это. — Мы же помогаем стольким семьям решиться на этот шаг. Почему не можем решиться сами?
— Аня, — Миша взял меня за руки. — Ты понимаешь, что говоришь? Это огромная ответственность. И потом… мы даже не женаты.
— А ты хотел бы? — тихо спросила я.
— Что именно? Жениться или удочерить Вику?
— И то, и другое.
Он молчал так долго, что я начала жалеть о своих словах. Но потом крепко сжал мои ладони и сказал:
— Я хочу быть с тобой. И если ты готова создать семью — настоящую, полноценную семью — то я самый счастливый человек на свете.
В тот же вечер мы подали заявление в ЗАГС. А на следующий день начали собирать документы на усыновление.
Это оказался непростой путь. Бесконечные справки, обследования, комиссии. Школа приёмных родителей, где мы узнали столько нового о детской психологии. Временами казалось — не справимся, не потянем. Но стоило увидеть улыбку Вики, и силы появлялись снова.
Параллельно мы готовились к свадьбе. Решили сделать скромную церемонию, без пышных торжеств. Самое главное — быть вместе.
— А помнишь, как пять лет назад ты готовилась к другой свадьбе? — спросил как-то Миша, когда мы выбирали кольца.
— Помню. И знаешь, я благодарна судьбе, что та свадьба не состоялась. Иначе я бы никогда не узнала, что такое настоящая любовь.
— И что же это такое? — улыбнулся он.
— Это когда один человек готов пожертвовать своим счастьем ради другого. Как ты тогда, пять лет назад. И это когда двое готовы открыть своё сердце для маленького человечка, который нуждается в любви и заботе.
В день свадьбы Вика сидела в первом ряду рядом с Марией Ивановной. Когда мы обменивались кольцами, она хлопала громче всех и кричала «Ура!». А через месяц суд принял решение об удочерении.
Сейчас, спустя полгода, я сижу в нашей уютной квартире и смотрю, как Миша помогает Вике делать домашнее задание. Она пошла в первый класс, и каждый день приносит новые открытия и радости.
— Мама, — зовёт меня дочка, — иди к нам! Мы тут такую интересную задачку решаем!
Мама… До сих пор замирает сердце, когда она так меня называет. Я подхожу к столу, сажусь рядом. Миша обнимает меня за плечи, и я чувствую — вот оно, настоящее счастье.
А вчера мы узнали новость, которая казалась невозможной — я беременна. Врачи говорят — чудо, ведь раньше мне ставили диагноз «бесплодие». Но теперь я знаю — чудеса случаются, когда в твоём сердце живёт любовь.
— О чём задумалась? — спрашивает Миша.
— О том, как удивительно складывается жизнь, — улыбаюсь я. — Пять лет назад я считала, что моё счастье разрушено. А оказалось — оно только начиналось.
Вика отрывается от тетрадки и обнимает нас обоих:
— А я знала, что вы станете моими родителями! Я это нарисовала, помните?
Мы смеёмся, обнимаем нашу девочку, и я думаю о том, что иногда нужно просто довериться своему сердцу. Оно обязательно приведёт тебя к настоящей любви и счастью.