«Господи, доченька, ну нельзя же так убиваться», — причитала Елизавета Леонидовна, когда вошла в комнату к Миле и обнаружила девушку заплаканной. Не прошло и получаса с того момента, как Марина вместе с Максимом уехали, и если при них Мила еще как-то сдерживалась, чтобы не расстраивать мать, то, как только они ушли, смогла дать волю чувствам. Елизавета Леонидовна знала, как сильно Мила ненавидит сестру, и была ей очень благодарна хотя бы за то, что та делала вид, будто бы ничего не произошло.
Хотя, на самом деле, а что такого особенного случилось-то? Ну, подумаешь, сначала встретился с одной, потом полюбил другую, что в этом такого особенного-то? Не сошелся же свет клином на этом Максиме, — рассуждала Елизавета Леонидовна, когда узнала о том, что они с Милой расстались. — Что, других парней мало. Может быть, оно и к лучшему, что он к Маринке от тебя ушел.
Мне он лично никогда не нравился, да и ей он тоже не пара. — Это еще почему? — язвительно спросила Мила, которой было очень обидно не только из-за того, что она потеряла любимого человека, а еще и потому, что Максим был весьма выгодной партией. Молодой, симпатичный, образованный, из приличной семьи.
Кто ж не хочет замуж за такого парня? Мила очень его любила и жалела о том, что познакомила сестру со своим возлюбленным. Она даже представить себе не могла, что Марина окажется такой пронырливой. Когда узнала о том, что Максим положил глаз на сестру, взбеленилась и устроила молодому человеку скандал и разбор полетов.
Он в тот момент еще не был уверен в том, что Марина и есть та самая девушка, с которой молодой человек хотел бы связать свою судьбу. Поэтому, как мог, оправдывался. Как же это глупо выглядело со стороны, лживо и отвратительно.
Но Мила не хотела терять Максима, поэтому поверила, а если точнее, сделала вид. С тех самых пор девушка пристально следила за возлюбленным. Буквально шагу не давала ему ступить.
Если бы не поведение Милы, вполне возможно, что Максим не сблизился бы с Мариной. Но его очень сильно угнетала та атмосфера, которая царила в их отношениях. А общаться с Мариной молодому человеку было очень легко.
Он и сам не заметил, как в нее влюбился. И спустя некоторое время они перестали скрывать свои отношения. «Я думаю, что мы должны честно обо всем поговорить с Милой», — сказала Марина.
«А то как-то все не по-людски. Если честно, я так устала от всего этого. Врою и матери, и сестре, что влюбилась, а на самом деле бегаю на свидание с тобой.
Тебе, Милке, тоже врать приходится, что ты должен там отцу в чем-то помогать, поэтому не можешь с ней встречаться так же часто, как раньше. Так ведь дальше продолжаться не может». Максиму и самому порядком поднадоела вся эта дешевая игра, тем более, что он был уверен в своих чувствах и собирался сделать ей предложение руки и сердца, которого Мила ждала на протяжении целого года.
Но молодой человек так и не сподобился, что окончательно выбило девушку из колеи. «Да как вы могли!», — воскликнула она, когда Марина и Максим заявились домой вместе. Все было сразу понятно без лишних слов.
Не случайно же они пересекались у подъезда, когда Марина возвращалась домой, а Максим своим визитом решил сделать возлюбленный сюрприз. Очевидно, что пришли поговорить, только вот о чем и зачем? Мила даже слышать ничего не хотела. «Видеть вас больше не хочу», — в сердцах воскликнула она.
«А ты…», — обратилась она к сестре. «Сиди у себя в комнате, как сыч, и лишний раз не попадайся мне на глаза, иначе я за себя не отвечаю». Максим в тот же день предложил Марине переехать к нему.
От греха подальше, — вздохнул он. «Видишь же, как она настроена. Зная Милу, могу сказать одно, в таком состоянии она на все способна.
Пусть немного отойдет, а мы с тобой все равно собираемся пожениться, так что какая разница. У нас квартира большая, места всем хватит, да и мама будет тебе рада, ты ей очень понравилась». «Правда?», — улыбнулась Марина, которой будущая свекровь показалась излишне суровой и строгой.
Но это только на первый взгляд, на самом же деле Вера Павловна была добрейшей души человек и к будущей невестке отнеслась очень хорошо. Мила, с которой женщина пересекалась всего пару раз, когда та гостила у Максима, ей как раз не нравилось, а вот Марина — это совершенно другое дело. «Эта девочка гораздо лучше той», — улыбнулась Вера Павловна после званого ужина.
«Мариночка просто замечательная, не то что Мила. Я тебе сразу сказала, что она гнилая девка, и тебе с ней не по пути. А вот с Мариной у вас будет хорошая и крепкая семья, я больше чем уверена в этом».
Вера Павловна охотно согласилась, чтобы Марина переехала к ним, и даже обрадовалась. Молодые люди стали готовиться к свадьбе, на которую Милу звать естественно не хотели. Хоть это и не по-людски, но все равно.
Марина представляла, что устроить сестра на главном торжестве в ее жизни, и всячески стремилась этого избежать. Если бы не мать, которая решилась поговорить по душам с дочерью спустя две недели после ее переезда, то, скорее всего, Марина вообще больше никогда бы не захотела общаться с Милой. Но Елизавета Леонидовна поставила перед собой цель помирить дочерей.
«Вы же все-таки не чужие люди», — рассуждала она. «Нельзя же так, да и не должны сестры ругаться по пустякам. Подумаешь, какой-то парень.
Как говорится, если к другому уходит невеста, то еще неизвестно, кому повезло. Найдешь еще свое счастье, какие твои годы. У тебя все еще впереди, если ушел, значит не твой это был человек, и хватит страдать.
А с сестрой помирись, хотя бы ради меня, я не хочу, чтобы в моей семье творилось черт знает что, да и самой тебе легче станет». Как бы ни так, подумала про себя Мила, но решила пойти матери навстречу, хотя бы сделать вид, что не держит на Марину зла. Это и самой Миле пошло бы на пользу, она буквально грезила местью сестре.
А находясь с Мариной на ножах, девушке вряд ли бы удалось сделать ей какую-нибудь гадость. Поэтому решила действовать тоньше и хитрее. Сама позвонила Марине и предложила ей встретиться, что вызвало у сестры вполне объяснимое удивление.
«С чего это вдруг ты решила со мной помириться?» – удивленно спросила Марина, когда приехала навстречу с Милой. Девушка и вправду не понимала мотивов сестры, еще совсем недавно Мила ее ненавидела, а теперь вдруг каяться решила. Странно это все, но Марина сделала вид, что простила сестру, хотя это было и очень непросто.
«Я просто подумала…», – лепетала Мила, – «чего мы поругались из-за какой-то ерунды? Мать переживает, места себе не находит. Если уж так сложилось, что Максим ушел к тебе, значит, не мой он человек. Что теперь поделать?» – правильно мама сказала, – «встречу я еще свою судьбу.
Парней может быть много, а сестра-то одна». Ни Максим, ни Вера Павловна не верили в это внезапное чудесное раскаяние, уж слишком все было просто и гладко. «Гнилая твоя сестра-девка, ох, гнилая», – только и делала, что приговаривала будущая свекровь.
Вера Павловна по-прежнему не хотела, чтобы Мила присутствовала на свадьбе, но уж после того, как отношения между сестрами наладились, выбора не было. Пришлось пригласить Милу, которая даже вела себя прилично. Только вот Вера Павловна все равно не сводила с нее глаз, отчего девушке было очень неловко.
«Что она на меня так пялится весь вечер?», – недовольно шипела на ухо матери Мила. «Надоело, как надзиратель, такое ощущение, что она меня в чем-то подозревает». «Может быть и так», – вздыхала Елизавета Леонидовна.
«Успокойся, доченька, скоро все это закончится и мы поедем домой». Как бы ни так, думала про себя Мила, которая весь вечер улучала удобный момент, чтобы осуществить задуманное. Не просто же так она пришла на свадьбу, а с сюрпризом, который просто не могла не преподнести любимой сестре.
Хоть немного подгадить Марине, Мила считала своим долгом. «Если не сорву свадьбу, так хотя бы вечерок подпорчу», – решила девушка. «Почему бы и нет, пусть поймет, что такое чувствовать себя опозоренной и оплеванной, такой же, как и я, когда Максим меня бросил».
На что она рассчитывала, совершенно непонятно, ни на что серьезное Мила все равно была не способна. Отравить или еще что-нибудь в этом роде, на такое Мила точно бы никогда не решилась, а вот мелкие пакости были вполне в ее стиле. Поэтому, когда все гости разошлись танцевать, а Вера Павловна о чем-то увлеченно беседовала с супругом, Мила поняла, что тот самый момент настал.
Она даже представить себе не могла, насколько будущая свекровь окажется прозорливой. Вера Павловна была из тех женщин, кто успевал абсолютно все, как говорится, было бы желание, а от Милы женщина ожидала всего, что угодно, особенно на свадьбе, самом важном дне в жизни сына и его возлюбленной. От пристального взгляда Веры Павловны не ускользнуло то, что Мила аккуратно что-то подсыпала в чай своей сестре.
Конечно, не факт, что Марина стала бы его допивать, но все-таки свекровь не могла оставить все это просто так. Поэтому, когда негодница отошла в дамскую комнату, Мила переставила чашки. Мила, естественно, об этом знать никак не могла, и когда все вернулись за стол, выпила все до дна.
В отличие от многих гостей, она любила холодный чай, поэтому не попросила заварить новый. Вечер продолжался, и когда торжество уже было в самом разгаре, Мила внезапно почувствовала себя плохо, причем настолько, что с трудом смогла встать из-за стола. «Доченька, что с тобой?» Испуганно воскликнула Елизавета Леонидовна, заметив, как девушка побледнела.
«Не знаю», — растерянно пробубнила Мила. «Ерунда какая-то, все плывет перед глазами. Я, по ходу, съела что-то не то».
«Ну как не то?» — не успокаивалась мать. «Все же свежее было, посмотри, с остальными гостями все в полном порядке. Вон все веселятся, танцуют, хорошо, что решили основную часть отметить дома.
Не люблю я все эти рестораны, как-то не доверяю им». «Но в ресторане мы тоже были», — бормотала Мила. «Только там почти никто ничего не ел, а я не могла упустить такую возможность, ты же понимаешь, мама».
Ресторан был снят исключительно для тех гостей, кто планировал присутствовать только на официальной части мероприятия. Домой поехали самые близкие. И в ресторане и вправду почти никто ничего не ел, большинство гостей ограничились бокалом игристого и вежливо попрощавшись, разъехались по домам.
Вере Павловне было даже обидно, что столько всего назаказывали, и никто ничего не съел, кроме Милы, которая была по своей натуре очень жадной. Она вдоволь наелась и там, и дома налегала на стряпню Веры Павловны, вот, видимо, и не выдержал желудочек. Мила была уверена, что все само пройдет, но с каждой минутой ей становилось все хуже и хуже, и так продолжалось до тех пор, пока праздник не пришлось прервать.
Елизавета Леонидовна вызвала дочери скорую помощь. А вот Вере Павловне стало не по себе, она не могла думать ни о чем, кроме как о том, что сестра подмешала невестке в чай. «Это ж какая должна быть отрава!» — размышляла про себя свекровь.
— Бедная Мариночка, что же с тобой могло бы случиться, если бы ты выпила эту гадость? А, Милка, подлюга, так тебе и надо. Мучайся теперь, зараза, чтоб тебе, по делам! Смерти Миле Вера Павловна, естественно, не желала, но не злорадствовать не могла. «Это ж надо так!», — негодовала она, — «на родную сестру покуситься!» Вера Павловна долго не решалась рассказать Марине о том, свидетельницей чего она стала.
Елизавета Леонидовна не находила себе места и всю ночь провела возле палаты дочери. Продолжение свадебного банкета было безнадежно испорчено, чего, собственно говоря, и хотела добиться Мила. Ей это удалось, только вот девушка даже представить себе не могла, что сама же попадет в ловушку собственной подлости.
Тот чай, который выпила Мила, в каком-то смысле ее спас. Отравление могло бы иметь гораздо более серьезное последствие, если бы не слабительное, которое она намеренно подмешала сестре. Хотела испортить молодоженам первую брачную ночь, хотя какого-то сакрального смысла-то в ней и не было.
Марина и Максим давно жили вместе. И что до свадьбы, что после свадьбы, особой разницы нет. Статус теперь у них другой, но ведь это же мелочи жизни.
Штамп в паспорте всего лишь скрепил и без того прочное отношение. Только под утро, когда от Елизаветы Леонидовны не было никаких новостей, Вера Павловна, которая всю ночь не могла сомкнуть глаз, рассказала обо всем невестке, что повергла ту в полный шок. — Что же это получается? — воскликнула Марина.
— Мила хотела меня отравить? Так что ли? Вот зараза! А ведь как подлизывалась, как извинялась, костьми была готова лечь, лишь бы наладить со мной отношения. А оно вон что оказалось. Все-таки не смогла мне не отомстить.
А я ей никогда не верила. — вздохнула Вера Павловна. — У нее же все на лице написано.
Какие там сестринские отношения, о чем вообще может идти речь? Она же тебя ненавидит, и вряд ли за такой короткий срок это вот так прям резко изменилось. Лицемерка твоя, Мила! Что с нее взять-то? Не упустила возможности тебе подгадить. Интересно, что за дрянь она тебе подсыпала, если столько времени из больницы нет никаких вестей.
Видать, что-то серьезное. Ладно, черт бы с ней, главное, чтобы сама не окочурилась. Ты матери бы позвонила, узнала бы, что там да как, а то, мало ли, чашки-то все-таки я передвинула.
— Да какая разница? — отмахнулась Марина. — Ну не сделали бы вы этого, тогда эту гадость выпила бы я, и сейчас лежала бы в больничке вместо Милы. — Ну ладно, ничего, пусть только придет в себя, уж тогда я ей все скажу, что о ней думаю, сестренка.
А я ведь со временем ей даже поверила, подумала, что она и вправду раскаялась. Мать расстраивать не хочет, а она оказывается со мной вот так. Ну ладно, ладно, ничего, посмотрим, я ее устрою, пусть только прочухается.
Еще ни разу в жизни Марина никому не испытывала такой злости, что было совершенно неудивительно. Еще бы. Сестра, которую она приняла после всего, что между ними произошло, оказалась такой подлой, наглой и беспринципной.
И ведь у нее же поднялась рука на Марину, не дрогнула. Как же ей не терпелось рассказать матери про проделки Милы. Марина буквально считала минуты до того момента, как Елизавета Леонидовна позвонит и сообщит хоть какие-нибудь новости.
Марина планировала сразу же подъехать в больницу и поговорить с Милой и с матерью. После этого жуткого инцидента она приняла окончательное и бесповоротное решение. Больше Марина никогда близко не подпустит к себе и своей семье, ни сестру, которая принимает доброту за слабость, ни потакающую ей мать.
«Все, хватит», — твердо сказала она, когда делилась с Максимом своими переживаниями. «Не хватало, чтобы она еще потом что-нибудь выкинула. Издевательство какое-то, ей-богу.
Больше не позволю им даже приближаться к нам. Пусть живут своей жизнью и делают то, что считают нужным. Только мы с тобой во всем этом уж точно больше принимать участие никогда не будем».
Максим был с Мариной согласен, он чувствовал и свою вину за случившееся, хотя, казалось бы, он-то здесь причем. Полюбил девушку и захотел связать с ней свою жизнь. Что же в этом такого особенного? Но нет, все было не так просто, как могло казаться.
Если бы в свое время, еще тогда, когда все только-только начиналось, Максим по-человечески расстался бы с Милой, таких тяжелых последствий удалось бы избежать. «Да ладно тебе, не придумывай», отмахивалась Марина, когда супруг поделился с ней своими переживаниями. Нашел чем себе голову забивать, она всегда была эгоисткой, и вся эта ее любовь вилами писана по воде.
Милке просто обидно, что ты предпочел не ее, вот она и мстит, отыгрывается как может. А мы почему-то должны с этим мириться. Я вообще была дурой, когда простила ее по доброте душевной.
Мать не хотела расстраивать, и вот что из этого всего вышло. Зато теперь я буду умнее, и больше никогда не допущу, чтобы они лезли в мою жизнь. Елизавета Леонидовна отнеслась скептически к словам дочери, не поверила в то, что Мила могла что-то подсыпать в чай сестре.
«Мам, ну кому и что ты собираешься доказывать?», взбеленилась Марина. Вера Павловна все видела, она может подтвердить, может быть уже хватит выгораживать Милу, может пришла пора ей самой как-то отвечать за свои поступки. А то что это такое? Везде она ни при чем, хотя на самом деле моя дорогая сестрица как ненавидела меня, так и ненавидит.
И ты об этом прекрасно знаешь, мы обе это понимаем. Так на кой черт продолжать делать хорошую мину при плохой игре? К чему весь этот цирк? Елизавета Леонидовна не знала, что ответить дочери, которую в глубине души считала предательницей. Это ведь Марина увела у сестры молодого человека.
И ведь даже глазом не моргнула. Да и Максим тоже хорош. Конечно, как и любой другой матери, женщине очень хотелось верить в то, что Мила еще встретит свою судьбу.
Конечно, как и любой другой матери, женщине очень хотелось верить в то, что Мила еще встретит свою судьбу. Но если уж тут такая любовь, что она не представляет без Максима своей жизни и готова бороться за него до конца, что тут можно сделать? С другой стороны, ведь и Марина имеет полное право на счастье. И эта мысль тоже не давала Екатерине Леонидовне покоя.
Она буквально разрывалась между двумя дочерями. Марина обижалась на мать за то, что та встала на сторону сестры, а Мила, которая никак не могла выбросить из головы Максима и смириться с тем, что он ее бросил, выплескивала свои эмоции на мать. Сложившаяся ситуация была совершенно невыносимой и настолько сложной, что, казалось, из нее нет и не может быть никакого выхода.
В какую сторону не поверни, тупик, и конца и края всему этому не видно. Она очень хорошо понимала дочь, которая по приезду в больницу закатила страшный скандал. Марина понимала, что разговаривать с сестрой абсолютно бесполезно, но когда та пришла в себя и изъявила желание пообщаться с ней, не смогла отказать.
Раз уж решила, что пришло время расставить все точки над «и», значит, нужно действовать. Марина ничего другого, кроме упреков и обвинений от Милы не ждала, зато та призналась в том, что действительно хотела испортить ей свадьбу. «Да, это я подсыпала», — воскликнула Мила, когда Марина без лишних церемоний задала ей тот вопрос, на который хотела получить прямой ответ.
«А что мне оставалось делать? Молча мириться с тем, что ты увела у меня парня, вышла за него замуж и будешь жить с ним припеваючи? Как ты могла, Марин? За что? Ты же знала, как сильно я любила Максима, что я ждала от него предложения, которые он так тебе и не сделал», — перебила девушку-сестра. «Что, я должна была, по-твоему, бросить его? Отказаться от своего счастья? С какой такой стати, Мила? Пойми ты уже, наконец, насильно Мил не будешь. И если Максим выбрал меня, значит, у него были на то причины.
Значит, так карта легла, и ты не вправе вмешиваться в его выбор, как и в жизнь нашей семьи, поняла?» В сердцах Марина выбежала из палаты, громко хлопнув дверью. Нервы сдали. Она просто не выдержала всего этого.
Надоело. Да чертиков надоели. Обиднее всего была позиция матери, которая костьми была готова лечь ради счастья любимой Милочки, а на Марину и Елизавете Леонидовне было абсолютно наплевать.
Только со временем девушка поняла, что это не так. После того, как Милу выписали из больницы, Марина не общалась ни с сестрой, ни с матерью на протяжении полугода. Ей казалось, что она просто вычеркнула их из своей жизни.
Обида была уже не настолько острой. Марина даже почти не вспоминала о том, что произошло, да и как-то совершенно не до этого было. Семейная жизнь затянула.
Марина была так счастлива с Максимом, что все остальные проблемы просто вылетели из головы. И так продолжалось бы и дальше, если бы девушка не забеременела. Тогда-то и встал вопрос о том, чтобы все-таки пообщаться с матерью и сестрой.
Снова началось все вот это в духе «не по-людски» и все такое. Марина и сама не ожидала такого от Максима. Мы же, кажется, договорились, что больше никогда не будем поднимать эту тему.
Взбеленилась она. Или ты хочешь, чтобы они еще и мне беременные начали гадить? Максим, я тебя не понимаю. С чего вдруг им нужно сообщать о ребенке? Вот когда рожу, тогда и скажем.
Может быть, и то далеко не факт, что я захочу вообще с ними общаться. Столько времени без них живем, и так замечательно. Зачем все портить-то, или тебе твое прошлое все никак покоя не дает? Максим не знал ответа на этот вопрос, просто был уверен в том, что нужно позвонить и как-то постепенно наладить отношения с семьей.
Все-таки уже полгода прошло, за это время многое изменилось, да и воды утекло немало. Только вот Марина считала иначе, а Вера Павловна ее поддерживала. Она тоже считала, что невестке не стоит налаживать отношения с семьей.
«Вам это все не нужно, сынок», — причитала она. «Ну вот объясни мне, зачем? Какая муха тебя укусила? Какая шлея под хвост попала? Оставь ты всю эту историю. Живем без них и слава Богу, или у тебя снова проснулось чувство вины перед Милой за то, что ты ее бросил?» Отчасти мать как в воду глядела, но Максим никогда бы не решился в этом признаться, а Марина так и не позвонила бы матери, если бы Елизавета Леонидовна не связалась с ней сама, что стало для дочери полной неожиданностью.
«И что тебе нужно?» — без лишних предисловий спросила Марина, которая с трудом заставила себя ответить на звонок. Она не хотела брать трубку, но подумала, мало ли что, вдруг кто-то заболел или, не дай Бог, умер, всякое ведь в жизни бывает. И каково же было удивление Марины, когда она услышала о том, что Елизавета Леонидовна хочет пригласить ее на свадьбу дочери.
«Мила замуж выходит?» — усмехнулась она. А что же она сама-то не позвонила? «Побоялась», — вздохнула мать. «Ты же сама понимаешь, какие у вас отношения, а я решила, что как-то не по-людски будет, если мы тебя не пригласим.
Тем более, что Мила с Костиком так любят друг друга, ты себе просто не представляешь. Я так рада за нее, и ты порадуйся». Марина не могла поверить в то, что услышала.
Мила и вдруг выходит замуж, да еще и если верить словам матери по большой любви. Неужели она и вправду смогла найти в себе силы забыть Максима? В это верилось с трудом. Но Марина зря отнеслась к словам Елизаветы Леонидовны так скептически.
Мила и вправду влюбилась, даже сама от себя такого не ожидала. Девушка так сильно тосковала по Максиму, что оказалось это не закончится никогда. Мила могла часами не выходить из своей комнаты.
Время от времени мать силой выталкивала дочь погулять. Но Мила очень быстро возвращалась домой, и так продолжалось на протяжении нескольких месяцев, до тех пор, пока девушка не познакомилась с Константином. Сначала она заговорила с ним без энтузиазма.
«Что надо?» — спросила Мила, когда в кафе, куда она забежала попить кофе, к ней подсел молодой человек. «Да так, ничего», — улыбнулся Константин, который в тот день прохлаждался без дела и хотел хоть как-то скоротать время. Заметив девушку, которая точно так же, как и он, скучала в полном одиночестве, он решил с ней познакомиться.
«Почему бы и нет», — подумал про себя молодой человек. Тем более, что Мила выглядела настолько грустной и подавленной, что невозможно было пройти мимо. После того, как они просидели в кафе около двух часов, Константин проводил девушку домой и попросил у нее номер телефона, куда же без этого.
Молодой человек надеялся, что это их не последняя встреча, а Мила поначалу воспринимала его исключительно как способ беззаботно провести время. «У тебя кто-то появился?», — поинтересовалась мать, когда дочь в очередной раз вернулась домой за полночь. Мила не торопилась делиться с матерью подробностями своей личной жизни.
Ей как-то не хотелось распространяться, а Елизавета Леонидовна и не стала допытываться. Если дочь обретет свое счастье, а она будет только рада. Какая мать не желает благополучия своей дочери? Да и в семье, может быть, все наладится, — думала про себя Елизавета Леонидовна, наблюдая за тем, как дочь постепенно расцветает.
Как же ей хотелось в это верить, как и в то, что, встретив новую любовь, Мила навсегда забудет Максима и больше не будет держать обиду ни на него, ни на сестру. «Вот это новость!», — воскликнул Максим, когда Марина рассказала ему о том, что Мила выходит замуж. «Кто бы мог подумать-то, а? А я уж боялся, что она будет преследовать меня до конца жизни и являться мне в страшных снах, напоминая о себе».
«По-моему, ты слишком много на себя берешь», — усмехнулась Марина. «Нет, безусловно, ты муж мечты, но не до такой же степени. Да и безответная любовь — это болезнь, которую нужно лечить, а не лелеять».
И хорошо, что Мила вовремя это поняла и перестала потакать своей слабости. Сама девушка тоже была этому очень и очень рада. После встречи с Константином в ее жизни начался новый этап, и все остальное, что было до этого, вдруг стало казаться таким неважным.
Естественно, Мила очень жалела о том, что в свое время так некрасиво обошлась с сестрой. Им с Мариной еще предстояло поговорить по душам и попросить друг у друга прощения за нелегкое прошлое, да и Максиму не мешало бы принять участие в этом разговоре, о чем Марина даже не стала ему намекать, а сказала открыто, так как есть. Это ведь именно с него все началось, и именно он был виновником торжества, поэтому молодому человеку тоже стоило извиниться, что он и сам прекрасно понимал.
«Боже, это все такая ерунда», — отмахивалась Мила. «Ну какие могут быть обиды? Было и было, давно прошло, самое главное, что вы счастливы. Да и мне судьба послала самого лучшего парня на свете.
Костя, он такой заботливый, вежливый, обходительный, чуткий. А какая у него замечательная мама, вы себе просто не представляете. Мы с ней сразу же подружились, хотя, если честно, я так боялась знакомства.
Ну а вдруг я ей не понравлюсь, потом всю жизнь нам портить будет. Но, к счастью, обошлось». Елизавета Леонидовна была очень рада, что в семье наконец-то все наладилось.
Она же так мечтала о том, чтобы сестры перестали враждовать. Но на фоне всего этого в глубине души женщины щемила, как могло показаться со стороны, ничем не объяснимая тоска. Она понимала, что совсем скоро останется одна.
Марина уже давно переехала к мужу, вот и скоро и Мила уедет из родной квартиры. А Елизавете Леонидовне ведь даже нечем себя занять. Она ведь не представляла своей жизни без дочерей, ну или хотя бы без одной из них.
Что не могло ускользнуть от внимания Марины, которая сразу же поняла, из-за чего мать грустит. «Ну что ты!», — ободрительно воскликнула она. Расстроилась, что Мила к мужу переезжает.
Да, вздохнув, честно призналась Елизавета Леонидовна, которая с трудом сдерживала слезы. «Нет, ты не подумай, я, конечно, рада, что она нашла своего человека. И дай бог им счастья, как говорится, совет да любовь.
Но ведь у меня же теперь совсем никого не будет, как я буду одна-то?» «У тебя будут внуки!», — радостно воскликнула Марина, погладив еще совсем незаметный живот. «Не волнуйся, мама, тебе скучать точно не придется. Мы с Максом тебе нарожаем, да и Мила тоже отставать не собирается, правда, сестрица?» — подмигнула Марина, заметив девушку в дверях.
Она тоже пришла успокоить мать и заверить ее в том, что уж от одиночества Елизавете Леонидовне страдать точно не придется. И она смогла убедиться в этом спустя 9 месяцев, когда у Марины появился сын, и ей нужно было помогать осваивать самую сложную и ответственную работу на свете — материнство. А там и Мила, и Костя тоже оказались не за горами.
Елизавете Леонидовне и вправду скучать не приходилось, и всегда было чем заняться, чему она была очень и очень рада, так как совершенно не привыкла к одиночеству и, пожалуй, боялась его больше всего на све