Ну и лицо у неё… На любителя, — раздался насмешливый голос из приоткрытой двери офисной кухни.
— Саш, ну что у тебя там с Настей Смирновой? Часто вижу вас вместе. У вас что-то есть? — продолжал тот же голос, явно намекая.
Настя, которая как раз шла за своим контейнером с едой, замерла в коридоре.
— Да ну, брось, — ответил второй голос, в котором она узнала своего коллегу Сашу. — Просто общаемся, ничего серьёзного.
— А со стороны выглядит иначе, — протянул Алексей Ковалёв из бухгалтерии. — Она, кажется, влюбилась. Вечно вокруг тебя крутится.
— Ну и пусть, мне всё равно, — равнодушно бросил Саша.
У Насти задрожали руки.
— Да и вообще, Смирнова — не в моём вкусе. У неё лицо на любителя, — добавил он после паузы.
— Ну уж на ОЧЕНЬ редкого ценителя, — подхихикнул Ковалёв. — У нас в отделе все ржут, что она тебе обеды носит, как жена заботливая.
— Да ладно, я просто из вежливости беру, чтобы не обидеть, — начал оправдываться Саша. — Да и готовит она так себе, если честно.
В ответ раздался хохот. Не дожидаясь продолжения, Настя, сжимая кулаки, рванула в туалет. Запершись в кабинке, она наконец дала волю слезам.
Как же больно было слышать такое от парня, который ей нравился! Он говорил о ней с такой пренебрежительностью, будто она и не человек вовсе. А ведь все эти пирожки и котлеты, которые она старательно готовила для него, он уплетал за обе щёки. Как можно быть таким лицемером?
В туалет зашли две коллеги, остановились у зеркала. Настя затихла, лишь глухо всхлипывая.
«Лицо на любителя»… О какой взаимности она вообще мечтала? Думала, Саша — добрый, чуткий парень. Среди остальных он выделялся мягкостью и готовностью помочь. Когда два месяца назад она устроилась в компанию секретарём, именно он первым показал ей, где что лежит, и даже пригласил в кафе рядом.
— Там отличный кофе, — улыбался он тогда. — А салаты просто огромные. Попробуй «Цезарь», он там огонь.
Они хорошо провели время — болтали, смеялись. Возвращаясь в офис, Настя чувствовала лёгкость и надежду.
Так и начались их рабочие будни. Они общались всё чаще, обсуждали не только работу, но и личное.
— Ко мне вчера мама приехала, — делился Саша. — Погостит неделю.
— Передашь ей банку варенья? Я сама с мамой его варила.
— Конечно, приноси.
Она готова была отдать хоть две банки, лишь бы показать свою симпатию. Но вне работы Саша её никуда не звал. Настя надеялась, что он просто не торопится, хочет узнать её лучше.
— Я на выходных классный фильм посмотрела, — восторженно рассказывала она. — Про любовь, которая сильнее времени!
— Я тоже его видел, — кивнул Саша.
— Как думаешь, в жизни бывает такая самоотверженная любовь? — спросила она.
— Зависит от людей, — задумался он. — Нужно очень сильно чувствовать, чтобы на такое пойти.
Сейчас, сидя в туалете и вспоминая этот разговор, Настя поняла: Саша — вовсе не герой её истории. А трус и предатель, который струсил перед Лехиными насмешками.
В тот день она ушла с работы пораньше, сославшись на головную боль. Саша написал: «Ты заболела? Выздоравливай», но она не ответила.
Проплакав весь вечер, Настя решила держаться от него подальше. Утром стало чуть легче — будто с плеч свалился тяжёлый груз.
— Мы же ничего ему не обещали, — говорила она себе, намазывая хлеб. — Ошиблась, да и ладно. Забуду и жить буду дальше.
Первым, кого она увидела в офисе, был Саша.
— Привет, как ты? — он встревоженно на неё посмотрел. — Вчера не ответила…
— Всё нормально, — холодно сказала Настя. — Но думаю, нам больше не о чем говорить.
— Что случилось? — глаза его округлились.
— Я слышала ваш разговор, — она увидела, как он побледнел. — И не хочу больше с тобой общаться.
— Насть, подожди, — он схватил её за руку. — Ты не так поняла!
— Я всё сказала, — и ушла, оставив его в коридоре.
Саша больше не подходил, не писал. Сперва она обрадовалась, потом удивилась, а потом… разочаровалась. Где же извинения? Где раскаяние?
Но он молчал.
И вдруг работа перестала её радовать. Документы, отчёты — всё стало бессмысленным. В голове зрело решение уволиться.
Видеть Сашу было невыносимо. Он отводил взгляд, стоило им встретиться глазами. Что он чувствовал? Стыд? Или всё ещё думал, что у неё «лицо на любителя», а варенье — так себе?
В конце дня она подала заявление. Начальник уговаривал её остаться, но Настя была непреклонна.
Через две недели, сменив номер, она устроилась в новую компанию и начала жизнь с чистого листа.
Саша, выйдя с больничного, наконец собрался с духом извиниться. Но её рабочий стол был пуст.
— Смирнова уволилась, — сказала секретарша Лена. — Ты разве не знал?
— Не знал, — пробормотал он.
Он попытался ей позвонить, но номер не отвечал. Видимо, сменила.
В животе заурчало. Раньше Настя приносила ему домашние пирожки, котлеты, даже имбирное печенье пекла. А сейчас в холодильнике пусто. И в душе — тоже.
Он не хотел думать, что причина её ухода — он сам. Не Белов, а именно он, Саша, не заступился, не защитил, а ещё и поддакнул насмешкам.
Проще было просто забыть её.
Если получится.