Забавно, правда? Вроде бы обычный вечер: сидишь на кухне, потягиваешь прохладное пиво, и тут тебе вдруг выдают такое объяснение.
«Просто я была навеселе, а он… такой притягательный…»
Я даже не сразу осознал, что она говорит совершенно серьёзно.
Началось всё довольно банально. Летом она решила слетать в Испанию с подругой.
— Ты же всё равно постоянно на работе, — сказала она, — а я хоть немного отдохну. Солнце, море, свежий воздух…
Честно говоря, я даже обрадовался. Пусть отдохнёт, заслужила ведь. Работала не меньше меня. Кто бы мог подумать, что этот отдых выльется вот в такую историю?
Когда она вернулась, я сразу заметил — что-то изменилось.
Стала отстранённой. В глаза почти не смотрит, всё как будто оправдывается.
Интим? Забудьте.
— Устала, — бормочет и отворачивается.
Неделя терпения. Вторая. А потом случилась классика жанра — она выложила всё это в три часа ночи на кухне.
Я сидел за компьютером, доделывал работу. Она подошла и произнесла:
— Нам нужно поговорить.
Я сразу всё понял. Знаете, иногда действительно чувствуешь это кожей.
Сели за стол. Она теребит руки, кусает губу. Глаза красные, нос распухший, как у моржа. И тихо произносит:
— Я беременна.
Тишина. Только холодильник гудит где-то на заднем плане.
Сначала я решил, что ослышался. Что-то не так уловил.
— Что? — переспросил я.
— Беременна, — повторила она и разрыдалась.
И тут до меня начало доходить. Потому что до её поездки в Испанию у нас… ну, скажем так, график был не то чтобы регулярным. Работа, быт, рутина. Иногда просто на автомате. А потом вообще полный ноль.
Я спросил: — Ты уверена, что это от меня?
Она резко подняла глаза: — Я… была пьяна… там был один мужчина… он такой красивый…
Честно говоря, никогда в жизни мне ещё так сильно не хотелось швырнуть стулом об стену.
Но я сдержался. Просто сидел молча. Смотрел на неё, будто видел впервые.
— Подожди, — сказал я, стараясь сохранять самообладание. — То есть ты была пьяна? Ладно. А про защиту ты не думала?
Она поморщилась: — Я… не знаю… всё как будто в тумане…
— Просто отлично. Браво.
Я поднялся и отошёл к окну. Пытался взять себя в руки.
Она плакала. Тихо, почти беззвучно.
И знаете, что самое противное? Она действительно не считала это изменой. Мол, случайность, бывает, ничего особенного.
Я повернулся к ней: — Ты вообще понимаешь, ЧТО сделала?
Она вздрогнула: — Я же не специально! Это был просто момент слабости! Всё! Я люблю тебя! Хочу быть с тобой!
Я молчал. Потому что если бы я заговорил — сказал бы такое, за что потом сам себе надавал бы по рукам.
Следующие дни превратились в настоящий кошмар.
Она пыталась делать вид, что всё нормально. Готовила завтраки, убирала квартиру, изображала улыбку через силу.
А я? А я ходил по квартире, словно призрак. Смотрел на неё и понимал: этой женщины больше нет. Та, с которой я когда-то строил планы, исчезла.
Кульминация наступила, когда она осторожно предложила: — Может, оставим всё как есть? Ты вырастишь ребёнка, как своего. Ты ведь добрый…
Тут меня прорвало.
— Добрый?! Ты реально в своём уме? Ты хочешь, чтобы я предал СЕБЯ ради твоего «просто была пьяна»?!
Я кричал. Очень громко. И впервые видел её по-настоящему испуганной.
Она бросилась ко мне: — Прости! Пожалуйста! Это ошибка! Давай попробуем всё исправить!
Я оттолкнул её: — Исправить? Это не игра, где можно сделать «сохранение».
На следующее утро я собрал вещи.
Она сидела на кровати, босая, с заспанным лицом. Молча наблюдала, как я запихиваю одежду в чемодан.
— Тебе не нужно решать всё так быстро, — всхлипывала она. — Дай себе время подумать.
Я горько усмехнулся: — А ты дала себе время? Между коктейлем и постелью с ним?
Её лицо исказилось. Она отвернулась.
Я снял квартиру. Начал жить один. Это было тяжело. Очень тяжело. Ночи казались бесконечными, а дни превратились в серую пустоту. Работа иногда спасала, но даже она не всегда могла отвлечь.
Через пару недель она приехала ко мне. Позвонила в дверь. Стояла вся в слезах.
— Прости, — произнесла она. — Я не могу без тебя. Ты — это моя жизнь.
Её глаза напоминали взгляд побитого животного.
Я стоял на пороге, глядя на неё, и понял: нет. Всё кончено.
— Поздно, — тихо сказал я. — Ты сама всё разрушила.
Она всхлипнула: — Но мы же можем всё вернуть! Мы исправим! Я… я…
Я оборвал её: — А что насчёт него, того красавчика? Что с ним?
Она опустила взгляд: — Я не знаю… он даже имени не оставил…
На этом всё закончилось.
Сейчас, когда я пишу это, прошёл почти год. Она родила. Кто отец — знает только Бог.
А я? Я учусь жить дальше. Учусь снова доверять. Себе. Людям. Жизни.