Зачем ты приехала? – мать придерживала дверь ногой, чуть приоткрыв её. – Как мне теперь людям в глаза смотреть? Ты мне не дочь.
Только недавно перестали сплетничать, мы с отцом полгода не могли в магазин зайти. Зачем ты приехала? Душу из нас вынуть? А?
– Кто там, Галя?
– Дочка твоя старшая приехала
Дашка?
Отец резко распахнул тяжёлую деревянную дверь так, что заскрипели петли. Он смотрел на дочь сверху вниз, высокомерно, нахмурив свои поседевшие брови так близко, что Дарье стало не по себе.
Куда хочешь, туда и иди, видеть тебя не хочу. Ещё и с пузом.
Даша молчала, смотрела из-под густой чёрной чёлки с надеждой. Она думала, что родители пустят её. Идти ей больше было некуда. На работе её попросили уйти из-за её положения.
Платить за комнату, которую она снимала у женщины, было нечем. Нет денег – нет жилья. Никто не хотел войти в её положение. Она испугалась.
Даша спустилась с крыльца, остановилась, схватившись за живот.
– Не разжалобишь, – мать отвернулась.
Отец захлопнул дверь в дом. Даша вся сжалась и прижала руки к телу, чтобы не разрыдаться. Она сдержалась. Ребёнок в животе зашевелился, почувствовав её волнение. Она приехала домой, к родным.
Снег скрипел под сапогами, словно сочувствуя. Дарья закрыла за собой калитку и бросила взгляд на окна кухни, где горел свет. Шторы были плотно задвинуты.
В маленьком сельском магазине было тепло. Даша вошла и огляделась. Ничего здесь не изменилось. Справа прилавок с основными товарами и продавщица тётя Зина в колпаке, слева две застеклённые витрины и покрашенный синей краской шкаф с замком.
– Мне буханку хлеба, – Даша отсчитала мелочь и положила в блюдце. Блюдце было другое, не такое, как летом, с потёртой ягодкой чуть левее центра.
– Приехала, значит.
Даша не подняла головы, а лишь повторила:
– Дайте хлеба.
– Ну на. Хотя права я такого, по-человечески, не имею. Но моя работа – торговать.
Продавщица подала хлеб и собралась что-то ещё сказать, но дверь магазина открылась, и вошла молодая пара.
Уехала Даша из села в спешке, с документами и маленькой сумкой. С этой же сумкой она и вернулась. Она попыталась спрятать хлеб, но буханка была большая, свежая, она словно раздувалась, не помещалась в сумку, так и просила, чтобы её съели прямо сейчас.
Продавщица начала обсуждать последнюю клиентку с вошедшей парой, кивая в сторону Дарьи, но та уже ничего не слышала, стараясь поскорее выйти на улицу.
Пошёл снег. Ветер стих. Даша откусила кусок от буханки и закрыла глаза. Хотя бы одну проблему удалось решить. Голод удалось утолить.
Она зашла за магазин и прислонилась к стене. Так и стояла, откусывая от свежего хлеба, закрыв глаза. Буханка пахла домом, воспоминаниями и счастьем.
– Дарья? – слегка скрипучий голос прозвучал прямо перед ней.
Она открыла глаза.
– Здравствуйте, – Даша опустила руку с хлебом, узнав в женщине бабушку Андрея.
– Что ты тут прячешься?
Взгляд пожилой женщины в кожухе и пуховом платке скользнул вниз.
– Идти мне некуда, родители выгнали.
– А там, – кивнула женщина в сторону, – что, не прижилась?
Даша пожала плечами.
– Пойдём, – больше женщина ничего не спрашивала. Пошла своей дорогой, опираясь на трость.
Даша немного постояла, выдохнула и пошла следом. Мыслей в голове почти не было. Хотелось спать, она так устала за этот день