“Моя настоящая мама все еще живет здесь”, — прошептал мой пасынок однажды ночью. Я посмеялась над этим, пока не начала замечать странные вещи в нашем доме.
Когда я вышла замуж за Бена, я думала, что понимаю, что значит войти в жизнь вдовца. Он был так предан своей покойной жене Айрин и в одиночку воспитывал своего семилетнего сына Лукаса.
Я уважала его глубокую любовь к ней, понимая, что он связан с памятью о своей первой любви и матери Лукаса. Я не собиралась заменять ее, а просто хотела создать новую главу для всех нас.
Первые месяцы в качестве семьи были такими, как я ожидала. Лукас принял меня тепло, без той настороженности, которой я боялась. Я проводила с ним часы, играя, читая его любимые сказки перед сном и помогая с домашними заданиями.
Я даже научилась готовить его любимую пасту с сыром именно так, как он любит — очень кремовую, с хрустящей корочкой из панировочных сухарей.
Однажды, неожиданно, Лукас начал называть меня “мамой”, и каждый раз Бен и я обменивались гордыми улыбками. Казалось, все складывается идеально.
Но однажды ночью, когда я укладывала Лукаса в постель, он внезапно посмотрел на меня широко раскрытыми глазами и серьезно сказал:
— Ты знаешь, моя настоящая мама все еще живет здесь.
Я тихонько рассмеялась, проведя пальцами по его волосам.
— О, милый, твоя мама всегда будет с тобой, в твоем сердце.
Но Лукас покачал головой и крепко сжал мою руку.
— Нет, она здесь. В доме. Я иногда ее вижу.
По моей спине пробежал холодок. Я заставила себя улыбнуться, списывая все на детскую фантазию.
— Это просто сон, дорогой. Спи.
Лукас успокоился, но я почувствовала беспокойство. Я старалась не думать об этом, убеждая себя, что он просто привыкает к новой семье и новому образу жизни. Но с каждым днем странностей в доме становилось все больше.
Странные вещи в доме
Сначала это были игрушки Лукаса. Я убирала их на место, но спустя какое-то время обнаруживала их снова разбросанными. И так происходило снова и снова.
Потом — кухонные шкафчики. Я переставляла вещи так, как мне было удобно, но на следующее утро они оказывались на своих прежних местах, словно кто-то пытался стереть мой след в этом доме. Это было жутко, но я убеждала себя, что это просто случайности.
Но затем случилось нечто, что я не смогла объяснить.
Я перенесла фотографию Айрин из гостиной на менее заметную полку в коридоре. Но на следующее утро она снова стояла на прежнем месте, идеально чистая, будто кто-то недавно протирал ее.
Я глубоко вдохнула и решила обсудить это с Беном.
— Ты переставляешь вещи в доме? — спросила я за ужином, стараясь говорить как можно более небрежно.
Бен поднял глаза и улыбнулся, как будто я сказала что-то забавное.
— Нет, Бренда, зачем бы мне это делать? Ты, наверное, просто воображаешь.
Он засмеялся, но в его глазах мелькнуло что-то… Может, беспокойство? Или нежелание говорить? Я не смогла точно понять, но почувствовала, что между нами появилась невидимая стена.
Жуткое признание Лукаса
Несколько дней спустя мы с Лукасом собирали пазл в гостиной. Он был сосредоточен, его язык слегка высовывался от концентрации, когда он вдруг поднял на меня серьезный взгляд.
— Мама сказала, что ты не должна трогать ее вещи.
У меня перехватило дыхание.
— Что ты имеешь в виду, дорогой? — спросила я, стараясь говорить спокойно.
Лукас наклонился ко мне и зашептал:
— Моя настоящая мама. Она не любит, когда ты трогаешь ее вещи.
Он оглянулся через плечо, словно боялся, что кто-то нас подслушивает.
Я застыла, пытаясь осознать его слова. Он был так серьезен, будто рассказывал мне какой-то страшный секрет.
Я заставила себя улыбнуться и мягко сжала его руку.
— Все хорошо, Лукас. Не переживай. Давай закончим наш пазл, хорошо?
Но той ночью, когда я лежала в постели рядом с Беном, моя голова была полна мыслей.
Я пыталась убедить себя, что это просто детское воображение. Но каждый раз, когда я закрывала глаза, я слышала голос Лукаса и видела, как он с тревогой оглядывается.
Когда Бен уснул, я тихонько встала и пошла на чердак.
Я знала, что Бен хранит старые вещи Айрин в коробке там наверху. Может быть, если я взгляну на них, это поможет мне лучше понять ее и то, почему Лукас так себя ведет.
Неожиданная находка на чердаке
Я поднялась по скрипучей лестнице, освещая темноту фонариком. В углу, покрытая пылью, стояла коробка.
Я открыла ее и нашла старые фотографии, письма, которые Айрин писала Бену, и ее обручальное кольцо, аккуратно завернутое в тонкую бумагу.
Но что-то было не так. Некоторые вещи выглядели так, будто их недавно трогали.
И тогда я заметила это.
В углу, за кучей коробок, скрывалась маленькая дверь.
Я замерла.
Я была на чердаке несколько раз, но никогда раньше не видела эту дверь.
Я осторожно отодвинула коробки и повернула старую ржавую ручку.
Дверь тихо щелкнула, открывая узкую комнату с маленьким окном.
И там, на кровати, сидела женщина.
Я узнала ее мгновенно.
Это была Эмили, сестра Бена.
Она подняла голову, и ее глаза расширились.
Я отступила назад, ошеломленная.
— Ты… Ты Эмили, сестра Бена, верно?
Ее выражение сменилось с удивления на что-то другое — тихую, пугающую спокойствие.
— Прости, — прошептала она. — Ты не должна была узнать таким образом.
— Почему Бен мне не сказал? Почему ты здесь?
Она посмотрела вниз, сжимая край одеяла.
— Бен не хотел, чтобы ты знала. Он боялся, что ты уйдешь. Я… Я здесь уже три года.
Шокирующая правда
Я почувствовала, как у меня закружилась голова. Три года?
— Бен держал тебя здесь все это время? — мой голос дрожал. — Почему?
Эмили сглотнула, её глаза блестели от слёз.
— Это было моё решение, — тихо ответила она. — После смерти Айрин… я не смогла справиться. Она была моей сестрой. Мы были неразлучны. А потом её не стало, и я… Я просто не могла уйти.
Я моргнула, пытаясь осознать её слова.
— Но… ты жила здесь? В этой комнате?
Эмили кивнула.
— Бен пытался помочь. Он предложил мне остаться здесь, пока я не буду готова уйти. Но со временем я поняла, что не могу покинуть этот дом. Потому что…
Она замолчала, и в комнате воцарилась гнетущая тишина.
— Потому что ты чувствуешь её присутствие? — прошептала я.
Эмили посмотрела на меня долгим взглядом, а затем медленно кивнула.
— Она всё ещё здесь, Бренда. Я знаю, как это звучит, но я слышу её. Иногда я вижу её тень. Я знаю, что Лукас тоже. Она не ушла.
Я больше не одна
Я спустилась вниз в абсолютном шоке. В голове крутилось тысяча мыслей.
Бен ждал меня в гостиной. Когда он увидел выражение моего лица, он сразу всё понял.
— Ты нашла её, да? — его голос был тихим, почти виноватым.
— Почему ты мне не сказал? — я едва сдерживала слёзы. — Почему ты скрывал её?
Он провёл рукой по лицу и вздохнул.
— Потому что я знал, что ты не поймёшь. Никто не понимает. Айрин была для нас всем, Бренда. Для меня, для Лукаса, для Эмили. И когда она ушла… часть нас ушла вместе с ней.
Я хотела закричать. Хотела сказать, что это ненормально, что нельзя так жить. Но потом я вспомнила слова Лукаса.
“Моя настоящая мама всё ещё живёт здесь.”
И, возможно, он был прав.
Той ночью я лежала в постели, слушая, как скрипит дом. Я больше не чувствовала себя чужой.
Теперь я знала правду.
И я больше не была одна.
Как тебе история? Жутковато, правда?