Яна торопливо шла по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. День начинался совершенно обычно – утренняя суета, сборы на работу, поцелуй мужа. Только у двери она вспомнила про забытый кошелёк. «Вечно спешка!», – подумала она, возвращаясь в квартиру. Ключ бесшумно повернулся в замке.
В прихожей Яна замерла. Из спальни доносились приглушённые голоса – муж и свекровь.
«Опять припёрлась с утра пораньше», – мелькнула раздражённая мысль. Но следующая фраза заставила её похолодеть.
– Сынок, ты же сам видишь – она тебя не любит. Использует как кошелёк! А девочка… – свекровь понизила голос до шёпота, – я уверена, что она не твоя.
Яна прислонилась к стене, чувствуя, как подкашиваются ноги. Сердце заколотилось где-то в горле. Она ждала, что муж сейчас возмутится, защитит их с дочкой… Но в ответ прозвучало лишь неуверенное:
– Мам, перестань…
– Что «перестань»? Я мать, я вижу! Посмотри на малышку – ни одной твоей черты! И характер – вылитая мать. Упрямая, своевольная…
Дальше Яна слушать не могла. Она на цыпочках прокралась к входной двери и тихонько прикрыла её. Потом громко хлопнула ею же и крикнула:
– Дорогой, я кошелёк забыла!
В спальне мгновенно воцарилась тишина. Когда Яна вошла туда, картина была почти идиллической: свекровь «случайно зашла» проведать сына, а тот якобы собирался на работу.
– Ой, Яночка! – защебетала Людмила Петровна. – А я вот зашла узнать, как вы тут…
«Ничего, – подумала Яна, натягивая улыбку. – Я вам устрою проверку на отцовство. Такую, что мало не покажется».
День на работе тянулся бесконечно. Яна сидела за компьютером, механически отвечая на письма, но мысли её были далеко. Перед глазами стояла утренняя сцена, в ушах звучал вкрадчивый голос свекрови. «Двадцать лет вместе, – думала Яна, – а она всё не успокоится».
В обед она закрылась в туалете и разрыдалась. Не от горя – от злости.
Вспомнила, как рожала Машеньку, как муж держал её за руку, как плакал, увидев дочку. А теперь что? Позволяет своей мамаше сеять сомнения?
– Нет уж, – прошептала Яна, глядя на своё отражение в зеркале. – Так просто я не сдамся.
Вечером она намеренно задержалась на работе. Дождалась, пока свекровь уйдет – та всегда заходила после шести «проведать внучку». Дома Яна была непривычно молчалива. Муж бросал на неё встревоженные взгляды, но заговорить не решался.
– Устала? – спросил он наконец.
– Немного, – ответила Яна. – Знаешь, я тут думала… Может, нам стоит сделать ремонт в детской? Машенька растёт, ей нужно больше места для учёбы.
– Сейчас не лучшее время для трат, – начал было муж, но осёкся под её взглядом.
– Да, конечно. Твоя мама права – я только и думаю, как потратить твои деньги.
Он побледнел:
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего, дорогой. Абсолютно ничего.
Ночью, когда муж уснул, Яна достала старую коробку с документами. Там хранилось всё: свидетельство о браке, о рождении дочери, медицинские карты… А вот и оно – заявление об установлении отцовства с его собственноручной подписью.
«Посмотрим, – думала она, фотографируя документ, – кто кого переиграет».
На следующий день Яна взяла отгул. Она посетила нотариуса, заверила копии документов, а потом заехала в банк. Выписка со счёта показывала все её взносы в семейный бюджет за последние пять лет. Немаленькие взносы, надо сказать.
Вечером она позвонила свекрови:
– Людмила Петровна, приходите завтра на ужин. Нам нужно кое-что обсудить. Всей семьей.
Весь следующий день Яна готовилась к ужину как к решающему сражению. Приготовила любимый борщ свекрови – пусть подавится. Испекла пирог с яблоками – особый рецепт, который та никогда не могла повторить. Накрыла стол парадным сервизом – подарком Людмилы Петровны на свадьбу.
Машенька крутилась рядом, помогая расставлять тарелки:
– Мам, а почему бабушка сегодня придёт? У неё же не день рождения.
– Иногда, солнышко, взрослым нужно поговорить.
– Опять ругаться будете? – вздохнула дочь.
Яна обняла девочку:
– Нет, милая. Просто расставим все точки над «и».
В шесть вечера раздался звонок в дверь. Свекровь явилась при полном параде – в новом костюме и с фирменной улыбкой превосходства на лице.
– Яночка, как чудесно пахнет! – защебетала она, проходя на кухню. – Надеюсь, не магазинные полуфабрикаты? А то ты вечно занята…
– Что вы, мама, всё своими руками. Как вы учили.
Муж пришёл последним. Он выглядел напряжённым, словно предчувствовал неладное. Яна заметила, как дрогнула его рука, когда он наливал себе воду.
– Дочь, – обратилась она к Машеньке, – иди поиграй в своей комнате. У нас действительно взрослый разговор.
Когда за девочкой закрылась дверь, Яна достала папку с документами и положила перед собой. Свекровь мгновенно напряглась.
– Что это у тебя? – спросила она излишне бодрым тоном.
– О, это? Так, кое-какие бумаги. Знаете, Людмила Петровна, я тут подумала – вы правы. Давайте действительно расставим все точки в вопросе отцовства.
– Что значит «расставим точки»? – свекровь побледнела, но быстро взяла себя в руки. – Я всегда говорила, что нужно сделать тест…
Яна медленно открыла папку:
– А зачем нам тест, Людмила Петровна? У нас есть кое-что поинтереснее.
Она достала первый документ – заверенную копию заявления об установлении отцовства.
– Вот здесь, – Яна указала пальцем на подпись, – ваш сын лично признал Машеньку своей дочерью. В роддоме, в первый же день. Без всякого принуждения.
– Это ничего не значит! – вскинулась свекровь. – Он был молод, растерян…
– Мама, – вдруг подал голос муж. – Прекрати.
– Что «прекрати»? Я пытаюсь открыть тебе глаза! Эта женщина…
– Эта женщина, – перебил он, – моя жена. И мать моего ребёнка.
Яна достала следующий документ:
– А вот выписка из банка. Каждый месяц я вкладываю в семью не меньше мужа. Так что разговоры о том, что я «сижу на шее», можете прекратить.
Свекровь побагровела:
– Да как ты смеешь! Я…
– Нет, это вы как смеете! – Яна наконец дала волю гневу. – Двадцать лет вы пытаетесь разрушить нашу семью. Двадцать лет сеете сомнения, манипулируете, лжёте!
– Сынок, ты слышишь, как она со мной разговаривает?
– Слышу, мама. И согласен с каждым словом.
В комнате повисла звенящая тишина. Свекровь смотрела на сына так, словно видела его впервые.
– Ты… ты предаешь родную мать? – её голос дрожал от возмущения.
– Нет, мама. Я прекращаю предавать свою семью.
Он встал и подошёл к жене, положил руку ей на плечо:
– Я должен был сделать это давно. Прости меня, Яна.
Людмила Петровна вскочила со стула:
– Вот значит как? Она настроила тебя против меня! Она…
– Хватит! – его голос прозвучал неожиданно твёрдо. – Это ты пыталась настроить меня против жены и дочери. Ты отравляла наши отношения своими намёками и подозрениями. А я… я был слишком слаб, чтобы остановить тебя.
– Да как ты можешь… – начала свекровь, но осеклась, увидев выражение его лица.
– Могу и должен. Уходите, мама. И пока вы не научитесь уважать мою семью, нам лучше не видеться.
В этот момент дверь детской приоткрылась, и оттуда выглянула Машенька. Её глаза были полны слёз:
– Пап, вы что, правда с бабушкой больше не будете общаться?
Яна почувствовала, как сжалось сердце. При всех недостатках свекрови, девочка любила бабушку.
– Иди сюда, солнышко, – позвала она дочь. – Бабушка просто немного устала. Ей нужно время подумать о своём поведении.
Людмила Петровна медленно опустилась обратно на стул. Впервые за все годы Яна увидела, как с лица свекрови спала маска превосходства, обнажив растерянность и страх.
– Машенька, деточка, – пробормотала она, протягивая руки к внучке.
Девочка подошла к бабушке и обняла её:
– Не плачь, бабуль. Всё будет хорошо, правда?
Яна переглянулась с мужем. В его глазах читалась та же мысль: может быть, не всё потеряно?
– Мама, – сказал он мягче, – мы не хотим разрывать отношения. Мы хотим их изменить. Понимаете?
Свекровь прижимала к себе внучку и молчала. По её щекам катились слёзы.
– Людмила Петровна, – Яна подошла ближе, – давайте начнем сначала. Ради Машеньки. Ради всех нас.
– Я… – свекровь запнулась, – я просто боялась потерять сына. Когда вы поженились, мне казалось…
– Вы его не теряли, – перебила Яна. – Вы получили дочь и внучку. Если бы только позволили себе это увидеть.
В комнате снова воцарилась тишина, но теперь она была другой – не враждебной, а задумчивой.
– Может быть… – свекровь вытерла глаза, – может быть, попробуем поужинать? Борщ так замечательно пахнет.
Яна улыбнулась:
– Конечно. Машенька, помоги маме разложить по тарелкам.
Прошло полгода.
Яна стояла у окна и наблюдала, как Людмила Петровна учит Машеньку делать пирожки на летней кухне. Свекровь что-то увлеченно рассказывала, а внучка старательно повторяла её движения.
– Любуешься? – муж обнял её сзади.
– Кто бы мог подумать, что всё так изменится, – улыбнулась Яна.
Действительно, перемены были разительными. После того памятного вечера свекровь словно переродилась. Сначала было непросто – старые привычки давали о себе знать. Но она старалась, действительно старалась.
Теперь она звонила, прежде чем приехать. Спрашивала совета у невестки по поводу подарков внучке. Даже записалась к психологу, чтобы разобраться в своих чувствах.
– Знаешь, – сказал муж, – я горжусь тобой. Ты могла просто разорвать отношения, но дала ей шанс.
– Я сделала это ради нас всех. И особенно ради Машеньки.
За окном раздался смех – бабушка с внучкой испачкались в муке и теперь, хохоча, отряхивали друг друга.
– Мам, пап! – крикнула Машенька. – Идите к нам! Бабушка научит нас делать фирменные пирожки!
Яна переглянулась с мужем:
– Пойдём?
– Конечно, – он улыбнулся. – Теперь мы настоящая семья.
Выходя во двор, Яна подумала, что иногда нужно просто набраться смелости и сказать правду. И тогда даже самые сложные отношения можно исправить.