Я сидел у кровати своего деда, держа в руках старую книгу. Страницы пахли пылью и временем, словно ждали этого момента так же, как и он.
— Я когда-то читал тебе, — пробормотал дед, его затуманенные глаза смотрели куда-то вдаль, возможно, в прошлое. Его голос нес в себе груз воспоминаний, годы, которые ускользнули слишком быстро.
— А теперь я читаю тебе, — ответил я, сжимая его руку.
Легкая улыбка тронула уголки его губ.
— Да… Жизнь движется по кругу.
Эта книга — старый роман в кожаном переплете — была той самой, к которой он не прикасался шестьдесят лет. Это был подарок, как он рассказал мне, но у него так и не нашлось времени его прочесть. Тогда жизнь была слишком требовательной, потом слишком запутанной, а затем стало просто поздно. Но теперь, когда зрение совсем угасло, он захотел наконец услышать эти слова.
Я читал уже почти час, когда вдруг, переворачивая страницу, заметил что-то необычное. Из книги выпал пожелтевший конверт и упал ему на колени, накрытые одеялом.
— Дедушка, здесь письмо, — осторожно сказал я, поднимая его.
Он напрягся, его пальцы чуть заметно дрогнули.
— Этого… этого не может быть, — прошептал он еле слышно.
Письмо было запечатано. Его края потрепались, но оно оставалось целым. Бумага была тонкой и хрупкой, словно время не тронуло ее, бережно скрывая послание до нужного момента. Я замер, глядя на деда.
— Хочешь, чтобы я его открыл?
Он с трудом сглотнул.
— Пожалуйста.
Я аккуратно провел пальцем по хрупкому краю печати, стараясь не повредить слишком сильно, и развернул письмо. Чернила поблекли, но оставались разборчивыми.
— Четвертое марта 1963 года, — прочитал я вслух.
Дед глубоко вдохнул. Его пальцы крепче сжали одеяло.
Я продолжил:
**«Мой дорогой Владимир,
Не знаю, прочитаешь ли ты когда-нибудь это письмо, но ты должен узнать правду. Я люблю тебя с того самого дня, как впервые увидела. И я носила эту любовь в себе долгие годы, не смея сказать вслух. Но теперь у меня нет выбора — мне нужно уехать, и я не могу уйти, так и не признавшись в том, чего не смогла сказать раньше.
Я ждала, пока ты посмотришь на меня. Ждала, пока ты заметишь. Но ты так и не увидел. А теперь уже поздно. Завтра я уезжаю и не вернусь. Я не жду, что ты ответишь мне тем же, но мне нужно было, чтобы ты знал. Я буду хранить тебя в своем сердце навсегда. Прощай, моя любовь».**
Письмо было подписано всего одной буквой.
«Навсегда твоя, М.»
Повисла тишина, тяжелая, полная невыраженных эмоций. Я слышал лишь тяжелое дыхание деда.
— М… — наконец прошептал он.
— Кто она? — мягко спросил я.
Он выдохнул дрожащим голосом:
— Маргарита.
Его губы дрожали, когда он произнес это имя.
— Она была моей лучшей подругой. Человеком, который знал меня лучше всех. Я… я никогда не знал… — его голос сорвался. — Я не знал, что она любила меня.
Я сглотнул, ощущая ком в горле.
— А ты… ты любил ее?
Его взгляд стал далеким, словно он видел перед собой не меня, а прошлое.
— Я любил ее… так, как любишь кого-то, кого считаешь вечным. Она всегда была рядом, и я думал, что так будет всегда. А потом она ушла. И я никогда не знал почему. — Он покачал головой. — До этого момента.
Мы сидели в молчании. Письмо, спрятанное в книге почти шестьдесят лет, вдруг изменило его прошлое.
Через мгновение дед заговорил снова, его голос стал тише:
— Как ты думаешь… она когда-нибудь перестала меня любить?
Я посмотрел на письмо. На выцветшие чернила, на слова, написанные дрожащей рукой, с надеждой, что ее любовь будет услышана.
— Нет, — сказал я. — Я думаю, что она любила тебя всегда.
Дед прижал письмо к груди и закрыл глаза.
Впервые за долгое время он улыбнулся — не той мимолетной улыбкой, что исчезает через секунду, а той, что остается, той, что говорит: Я помню. Я понял.
И, возможно, этого было достаточно.
Некоторые истории любви так и остаются ненаписанными. Некоторые прячутся между страницами, ожидая своего часа, чтобы быть найденными.
А ты когда-нибудь находил что-то из прошлого, что изменило твой взгляд на кого-то? Поделись своими мыслями и поставь лайк этому посту! ✨