Этот вечер должен был стать радостным праздником в честь 40-летия моей сестры Екатерины. Дом наполнился смехом и разговорами, воздух был пропитан тёплым ароматом жареной курицы, сливочного картофельного пюре и свежевыпеченного хлеба. Катя, как всегда, постаралась на славу.
Её дети, Аня и Даня, носились по дому, смеясь и пытаясь украдкой отщипнуть кусочек торта до подачи. Наши родители беседовали с друзьями Кати, их голоса сливались в тихий уютный гул. Всё было идеально.
Кроме одного.
Алексей.
Муж Кати сидел во главе стола, уткнувшись в телефон, едва обращая внимание на окружающих. Даже когда Катя нежно коснулась его плеча, он почти не отреагировал.
Она наклонилась и тихо попросила:
— Лёш, отложи телефон, хотя бы сегодня?
Он тяжело вздохнул, натянуто улыбнулся.
— Да-да, сейчас.
Катя выпрямилась, её улыбка на мгновение дрогнула, но она быстро вернулась к гостям, делая вид, что ничего не произошло. Но я это заметила. Я это почувствовала. Что-то было не так.
Когда подали торт, и гости оживлённо беседовали, я решила сказать то, что не давало мне покоя.
— Алексей, — произнесла я мягко, но твёрдо, — ты ведь скажешь тост за жену?
В комнате воцарилась тишина.
Алексей медленно поднял голову и посмотрел на меня так, будто я его оскорбила. А затем схватил свой стакан и выплеснул мне в лицо газировку.
Раздались удивлённые возгласы. Кто-то выронил вилку. Холодная жидкость стекала по моему лицу, пропитывая блузку. Я не могла вдохнуть.
— Не суй нос не в своё дело! — рявкнул Алексей, лицо его покраснело от ярости. — Знаешь, почему ты до сих пор одна? Потому что лезешь туда, куда не надо!
Никто не двигался.
Глаза Кати расширились.
— Алексей, ты что—
Но он уже отодвинул стул, схватил куртку.
— Мне это не нужно, — пробормотал он, выходя из дома и громко хлопнув дверью.
Все замерли. Отец откашлялся. Мама покачала головой. Несколько гостей неловко сделали глоток из бокалов, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло.
Катя подбежала ко мне.
— Пойдём, — её голос дрожал.
Она увела меня в ванную, закрыла дверь и начала осторожно вытирать мне лицо полотенцем.
— Я не знаю, почему он так поступил, — прошептала она. — Прости меня.
Я сглотнула, глядя на её отражение в зеркале. Она не просто смущалась. Она выглядела… раненой.
Я глубоко вдохнула.
— Катя, мне нужно тебе кое-что сказать.
Её руки дрожали, когда она протянула мне чистое полотенце. Я вытерла лицо, но мысли метались. Вспышка гнева Алексея — его страх — теперь становились ясны. Он знал, что я представляю угрозу. Он знал, что я видела.
Я повернулась к сестре.
— Мне нужно тебе кое-что показать.
Она нахмурилась.
— Что?
Пальцы дрожали, когда я достала телефон.
— Три дня назад я видела Алексея в ресторане.
Катя моргнула.
— В твоём ресторане?
Я кивнула.
— Он был не один.
Она открыла рот, но ничего не сказала.
Я сделала глубокий вдох и нажала на экран.
На фото Алексей сидел за столиком с зажжёнными свечами, наклонившись к женщине в красном платье. Они смеялись, их руки почти соприкасались.
А на следующем снимке… Их губы слились в поцелуе.
Катя смотрела на экран, не двигаясь.
Я выдохнула:
— В тот вечер я тебе звонила. Помнишь? Спросила, где Алексей.
Она медленно кивнула.
— Да… Ты сказала, что он на деловой встрече.
Я опустила глаза.
— Я уже знала, что он врёт. Я просто… хотела услышать, что ты скажешь.
Катя продолжала смотреть на фото. Потом, спустя долгую паузу, прошептала:
— Я чувствовала это. Давно. Он перестал смотреть на меня, как раньше. Перестал касаться. Эти поздние возвращения… оправдания… — она горько усмехнулась. — Боже, какая же я дура.
— Ты не дура, — твёрдо сказала я. — Он просто лжец.
Катя сжала кулаки.
— Он не уйдёт от этого.
Я колебалась.
— Есть ещё кое-что.
Она подняла глаза.
— Что?
— Я с ним поговорила на следующий день.
Её глаза расширились.
— Ты что?!
— Я позвонила ему. Сказала, что знаю. Что либо он расскажет тебе сам, либо это сделаю я.
Катя побледнела.
— И что он сказал?
Я стиснула зубы, вспомнив его холодный, презрительный голос.
— Он рассмеялся. Сказал, что я сошла с ума. Что я обозналась. Потом просто бросил трубку.
Губы Кати сжались в тонкую линию.
— Вот почему он так взбесился сегодня.
— Да. Он уже злился на меня. А тост просто стал последней каплей.
Мы молча стояли. Потом она медленно протянула руку к моему телефону.
— Мне нужно больше доказательств.
Я моргнула.
— Что?
— Если я хочу покончить с этим, мне нужно больше, чем просто фото. Я хочу знать всё.
Этой ночью мы проверили банковские выписки Алексея, его почту, даже историю звонков. Доказательства были неоспоримы. Большие снятия наличных, дорогие подарки, таинственные ночные вызовы.
Алексей вернулся после полуночи, как ни в чём не бывало. Но мы его ждали.
— Дорогой Алексей, — сладко произнесла я, беря пульт, — сегодня у нас особенная презентация.
Экран телевизора засветился.
Первый слайд: подозрительные банковские переводы.
Второй: чек на 300 000 рублей за украшение — которое Катя так и не получила.
Третий: фото его поцелуя с любовницей.
Лицо Алексея побледнело.
— Ты что, спятила?!
Катя скрестила руки.
— Нет, Алексей. Но, похоже, ты — да. Ты правда думал, что я не узнаю?
Он повернулся ко мне, глаза сверкали от ярости.
— Ты…!
Я подняла телефон.
— Осторожнее. Всё уже отправлено твоим родным.
Его телефон завибрировал. Раздался звонок.
Катя ухмыльнулась.
— Это твоя мама.
Алексей сжал кулаки.
— Это ещё не конец.
Катя склонила голову.
— О, поверь, это конец.
И он ушёл.
Впервые за долгие годы Катя вздохнула свободно. Она повернулась ко мне, её глаза светились новой силой.
— Ты не испортила мне день рождения, — сказала она. — Ты сделала мне подарок.
Я улыбнулась.
— Свобода тебе к лицу.