— Успокойся, мальчик, — холодно отстранив его руки, женщина скривилась, увидев боль в его глазах.
— Но, Марина… Я не могу без тебя. Люблю тебя, — юноша снова попытался удержать её.
— Антон, опомнись. Тебе всего восемнадцать, а мне — сорок один. Между нами не может быть ничего настоящего…
— Но было же! Разве это не настоящее?!
— Успокойся, малыш. То, что было между нами, для мужчин — не так уж серьёзно. Повзрослеешь — поймёшь. Давай просто оставим это в прошлом. Мы хорошо провели время, но всё кончено. Ты же встречался с моей дочерью? Вот и возвращайся к ней.
— У нас с Лерой ничего не было! — Антон покраснел до ушей. — Взрослых отношений не было. И теперь… после тебя… я не смогу с ней.
— Ну, найди другую. Женись, заведи детей, как все. А меня забудь.
— Не могу!
— Придётся, мальчик.
— Не называй меня так! Я люблю… тебя…
— А я люблю своего мужа и не собираюсь рушить свою жизнь из-за тебя, малы… Ой, прости.
Этих слов лучше бы не произносить.
Но Марина уже не сдерживалась — её раздражало, что Антон никак не мог принять её отказ.
Он всерьёз верил, что она, взрослая женщина, бросит обеспеченного мужа и пойдёт за ним, восемнадцатилетним, в никуда.
Вчера он и вовсе заявил: «Разведись с ним. Мы должны быть вместе!»
— И где мы будем жить? — тогда усмехнулась Марина, ещё не осознавая, во что ввязалась.
— Сначала у моих родителей, а потом…
— Ха! Ты вообще слышишь себя? Твоей маме столько же, сколько мне. Как ты это представляешь?
— Ну… снимем квартиру. Я переведусь на заочное, устроюсь на работу.
— Ох, малыш… Хватит фантазировать. — Именно в этот момент Марина поняла: пора заканчивать этот нелепый роман с парнем её дочери.
Закрыв глаза, она вспомнила, как всё началось.
Антон — высокий, статный, сын состоятельных родителей — учился в одной группе с её Лерой.
— Мам, мы просто дружим! — говорила дочь, но по её сияющим глазам Марина сразу поняла: Лера влюблена.
Да и как было не влюбиться? Галантный, внимательный, он привозил Леру на своей машине, открывал дверь, провожал до квартиры.
А потом Марина однажды поймала его взгляд на себе… и на мгновение потеряла голову.
Иначе как безумием её поступки не назвать.
— Мам, Антон сказал, что ты выглядишь на мою сестру! — Лера сияла.
Эти слова стали последней каплей.
Остальное было делом техники. Опытной женщине не составило труда незаметно назначить юноше свидание за спиной у дочери.
А потом — тайком пробираться в гараж, как влюблённая школьница, туда, где её ждал Антон.
— Ты любишь своего мужа? И не собираешься уходить к мне? Это правда? — голос юноши дрожал от сдерживаемых слёз. — Тогда… Тогда я всё расскажу ему! О наших встречах, о гараже…
— Рассказывай! — фальшиво рассмеялась Марина. — Он тебе сразу поверит!
Но внутри её сковал холодный страх. Муж мог поверить. Особенно если Антон опишет детально их свидания — те самые слова, что она шептала в пылу страсти…
«Что делать? Как выкрутиться? И зачем я связалась с этим сопляком?!» — в панике металась она мыслями, перебирая варианты.
Дальнейшие события разворачивались стремительно.
Не найдя решения, Марина в ярости бросила на юношу взгляд, полный ненависти, и резко развернулась к выходу. Но Антон оказался быстрее — сильные молодые руки грубо втянули её обратно.
— Отпусти, мелкий ублюдок! — вырвалось у неё, и в приступе ярости она толкнула парня.
Тот пошатнулся, поскользнулся на масляном пятне — и с глухим стуком рухнул на бетон, затихнув.
— Эй… Ты что? — Марина нащупала пульс. — Жив…
И в этот момент в её голове вспыхнула мысль: «Шанс. Избавиться от него. Навсегда.»
Действовала она быстро, почти на автомате.
Рванула к машине, споткнувшись о сломанный каблук — шпилька осталась торчать в щели пола. Но это её не остановило.
Заведя двигатель, она тряпкой протёрла всё, к чему прикасалась: руль, дверцу, замок гаража. Ни капли сожаления — сам виноват.
Выглянула на улицу — ни души.
Гараж захлопнула, замок щёлкнул. Оторванный каблук? «Чёрт…» — но возвращаться было поздно.
Спустя час из щелей гаража повалил дым.
Сосед, попытавшись открыть дверь и не получив ответа, вызвал полицию.
Но спасти Антона не удалось.
Криминалистов насторожили стёртые отпечатки и одинокий каблук от женских туфель.
— Парень молодой. Ищем девушку, — следователь быстро вышел на Леру, его последнюю пару.
В тот же день оперативники приехали к ней домой — и увидели во дворе толпу и «скорую».
Десятый этаж. Окно нараспашку.
Разговаривать было уже не с кем.
За полчаса до этого:
— Мама, я не могу без него! — Лера рыдала, сжавшись в комок на кровати. Слухи о каблуке и «девушке в гараже» уже ползли по городу.
— Перестань. Всё пройдёт, — равнодушно бросила Марина. — Займись делом. Помой окна — глядишь, отвлечёшься.
Она вышла, оставив дочь одну.
Лера подошла к окну… и заметит пакет с мусором.
Внутри — мамины туфли. Со сломанной шпилькой.
И фотография Антона.
Надпись на обороте:
«Самой желанной — моей Мариночке.»
Так их и застала мать. Лера стояла, сжимая в одной руке злополучный пакет с туфлями, в другой — роковую фотографию.
— Ты?! Это… ты?! — дочь с ужасом смотрела на мать, глаза расширились от осознания.
Марина молча поставила ведро с водой и медленно, словно взвешивая каждый шаг, двинулась к дочери.
Лера отступала, пока спиной не уперлась в подоконник распахнутого окна.
— Мама… скажи, что это не ты… не может быть… — голос дрожал, но, встретив ледяной взгляд матери, она вдруг поняла.
— Отдай. — Марина вырвала фото и пакет из ослабевших пальцев. — Успокойся. Всё в порядке… конечно, это не я… сейчас объясню…
Но объяснять было нечего.
Решение пришло мгновенно. Резкий наклон, хват под колени — и…
«Нет человека — нет проблем», — пронеслось в голове. «Теперь никто ничего не узнает.»
— Что случилось? — невозмутимо спросила Марина, столкнувшись с полицейскими у двери.
— Где ваша дочь?
— Не знаю… Должна мыть окна. А я мусор выношу… В чём дело?
— Ваша дочь выпала из окна.
Марина «потеряла сознание», сползла по стене, судорожно прижимая к себе пакет.
Она мастерски изображала шок, и, возможно, ей бы удалось выкрутиться, если бы…
— Что у вас в пакете? Покажите. — один из оперативников нахмурился.
Позже он скажет, что сработало чутьё.
Пазлы сложились: ни надпись на фото («Моей Мариночке»), ни сломанный каблук в гараже объяснить она не смогла.
Путалась в показаниях, противоречила сама себе — и в конце концов сломалась.
Адвокат тщетно пытался списать всё на аффект.
Муж не простил.
Справедливость восторжествовала.
Но две жизни — погубленные, сломанные — уже не вернуть.