— Думаешь, мы могли бы переехать в такой? Ты же давно об этом мечтал? — спросила я, разглядывая фотографии домов на экране ноутбука.
Игорь фыркнул и отложил вилку:
— На твою зарплату? Будем честными, Ань, весь бюджет держится на мне. А я пока не готов.
Я с трудом проглотила комок обиды. Раньше он говорил совсем другое.
Когда мы познакомились три года назад, он восхищался моей независимостью, тем, как я справляюсь с жизнью, несмотря на детдомовское прошлое.
Теперь каждый разговор о деньгах превращался в напоминание о моей «несостоятельности».
— Я могу поискать работу получше, — предложила я.
— Брось, — отмахнулся Игорь. — У меня всё отлично идёт в автосервисе. Новое руководство хоть и молчаливое, но зарплаты подняло. Потерпи, накоплю на первый взнос.
Я медленно закрыла ноутбук. Внутри кольнуло при упоминании «нового руководства».
Дядя Михаил, оставивший мне в наследство сеть автомастерских, поставил одно условие: никто не должен знать о новой владелице минимум три года. Даже муж.
«Проверь, Аннушка, достоин ли он тебя, когда не знает о твоём капитале», — сказал он перед тем, как его не стало.
А я проверяла. Молча наблюдала, как мой любимый превращается в человека, которого я перестаю узнавать.
— Дорогой, разве мы не команда? — тихо спросила я.
— Команда, команда, — Игорь подошёл и потрепал меня по голове, словно ребёнка. — Только один капитан, а другой юнга. Я зарабатываю, ты… создаёшь уют.
Что-то внутри меня треснуло, будто тонкая хрустальная люстра, разбившаяся о камень.
На следующий день Игорь пригласил друзей. Я приготовила ужин, накрыла стол.
— Как вкусно готовит твоя жена! — похвалил Сергей, пробуя рыбу.
— Это единственное, что она умеет хорошо, — засмеялся Игорь, подмигивая другу. — Ну, почти единственное.
Мужчины загоготали. Я сжала под столом салфетку, чувствуя, как горят щёки. Когда-то такие шутки казались забавными, теперь в них сквозило откровенное презрение.
Но я молчала. Мечта о семье, о собственном доме, о детях, которых я никогда не отдам в детдом, держала меня крепче любых цепей.
На следующей неделе приехала мама Игоря с его сестрой Кристиной.
— Аннушка, ты такая худенькая стала! — всплеснула руками свекровь. — Игорёк совсем тебя не кормит?
— Она просто экономит, мам, — усмехнулся Игорь. — Боится, что я перестану давать деньги.
— Вообще-то я просто мало ем, — ответила я, стараясь сохранять спокойствие.
— Ой, да ладно, — вмешалась Кристина, — всем известно, что сиротам всегда страшно, что еда закончится. Это нормально.
В комнате повисла напряжённая тишина.
Раньше Игорь никогда не позволял никому упоминать моё прошлое. Теперь он усмехнулся:
— Да, точно. Моя Анечка делает запасы. Открой шкаф — там крупы на год!
Они засмеялись, а я почувствовала себя экспонатом в музее — странным и чужим.
Вечером я позвонила Виктору Палычу, помощнику дяди, который управлял делами автомастерских от моего имени.
— Как там наш главный механик, Игорь Соколов? — спросила я.
— Отличный специалист, — ответил Виктор Палыч. — Но, простите за прямоту, Анна Михайловна, характер портится. Уже начал разговаривать с клиентами свысока.
Я глубоко вздохнула.
— Понятно. Спасибо, что держите меня в курсе.
Игорь вошёл в спальню, когда я уже лежала с книгой.
— С кем болтала?
— Подруга звонила.
Он скептически приподнял бровь.
— Какая подруга? У тебя же нет подруг.
Слова больно ударили. Как же так получилось, что человек, которого я полюбила за доброту и понимание, теперь видит во мне лишь свою собственность?
Я не ответила. Просто отвернулась, глядя на дождь за окном, размывающий огни города. Скоро, очень скоро мне придётся сделать выбор.
— Анечка, милая, передай салат! — прощебетала тётя Валя, двоюродная сестра свекрови.
Я улыбнулась и протянула блюдо через стол. Наша квартира была полна родственников Игоря — сегодня отмечали его повышение.
Повышение, которое я сама подписала через Виктора Палыча неделю назад.
— Какие планы на будущее? — спросил дядя Гриша. — Дети, дом, всё такое?
Я хотела ответить, но Игорь опередил меня:
— Работаю над этим, дядь Гриш. Квартиру бы сначала побольше.
А то моя зарабатывать не хочет, — он засмеялся, потрепав меня по плечу. — Мечтает о доме, а сама копейки приносит.
Мне показалось, будто освещение в доме на мгновение стало ярче, а затем приглушилось. Раньше он никогда не позволял себе таких заявлений на людях, только наедине.
— Зато она домашняя и хозяйственная, — попыталась заступиться свекровь. — Сейчас такую найти сложно.
— Да ладно, мам, — усмехнулся Игорь, наполняя свой третий бокал вина. — Готовить могут все. А вот зарабатывать… Что взять с сироты?
Комната словно качнулась перед глазами. Он никогда раньше не использовал моё прошлое как оружие против меня. Да, последний месяц он становился всё холоднее, но эта грань… Она всегда казалась неприкосновенной.
— Игорь, — тихо произнесла я, сжимая вилку. — Давай не будем об этом.
— Да ладно тебе, Анют! — он широко улыбнулся, но его глаза оставались ледяными. — Мы же семья, здесь все свои. Пусть знают, на ком я женился. На сироте из детдома, которая без меня никуда.
Кто-то из родственников неловко кашлянул. Кто-то отвёл взгляд.
— Игорь Максимович, — официально обратилась я, чувствуя, как жар поднимается к щекам. — Ты перебрал.
— Ой, какие мы чувствительные! — он развёл руками. — Обиделась! У неё с детства комплекс, что она хуже других. Представляете, стеснялась сказать, что даже родной фамилии у неё нет — детдомовская.
Время вокруг словно замедлилось. Каждый звук стал острее. Вилка звякнула о тарелку. Кто-то сглотнул. Муха ударилась о стекло. В горле пересохло.
— Извините, — прошептала я, поднимаясь из-за стола. — Мне нужно…
— Сидеть! — рявкнул Игорь, ударив по столу так, что подпрыгнули приборы. — Куда собралась? Я ещё не закончил!
Я застыла, не веря своим ушам. Он никогда не кричал на меня. Никогда.
— Сядь на место, — уже спокойнее сказал он, но в голосе звенела сталь. — Я хочу произнести тост за своё повышение и за жену, которая мне всем обязана.
— Игорёк, может, хватит? — неуверенно вмешалась свекровь.
— Нет, мам. Пусть все знают. Это я её вытащил из грязи. Я дал ей крышу над головой. Я её одел, обул. А она даже спасибо сказать не хочет.
Кровь застучала в висках. Внутри что-то окончательно сломалось.
— Игорь, — тихо сказала я, глядя ему прямо в глаза. — Я благодарна тебе за всё. Но ты не имеешь права…
— Права? — он расхохотался. — О каких правах ты говоришь? Да кто бы ты была без меня? Сидела бы в своей каморке с копеечной зарплатой! Ты же нищебродка! Кем бы ты была без меня?
Последнее слово прозвучало как пощёчина. Нищебродка.
За столом воцарилось оцепенение. Свекровь побледнела. Кто-то уткнулся в тарелку.
А во мне словно рухнула последняя стена. Три года я ждала, верила, надеялась. Три года притворялась бедной, беспомощной, послушной. Да, первые пару лет он был нормальным, но теперь…
Три года молчала о том, что с первого дня знакомства могла купить Игорю машину, квартиру, жизнь, о которой он мечтал.
Но теперь…
Я медленно поднялась из-за стола. Расправила плечи. Вытерла губы салфеткой. И почувствовала странное спокойствие — словно уверенность потекла по венам.
— Знаешь, Игорь, — тихо произнесла я, так что все подались вперёд, чтобы расслышать, — мне кажется, тебе пора узнать, кто на самом деле твой начальник.
— Что ты несёшь? — Игорь нервно усмехнулся, переводя взгляд с меня на гостей. — Ты перебрала, милая?
Я улыбнулась — впервые за вечер искренне.
— Телефон, пожалуйста, — протянула я руку к своей сумочке, которую мне молча передала свекровь.
Мои пальцы не дрожали, когда я набирала номер. Голова была удивительно ясной. Три года ожидания, три года проверки — и вот результат.
— Виктор Палыч? Добрый вечер. Да, это Анна Михайловна. Будьте добры, зайдите к нам, и захватите, пожалуйста, личное дело старшего механика Соколова И.М. и учредительные документы. Да, прямо сейчас. Спасибо.
Я отключила телефон и положила его перед собой.
— Аня, что за цирк? — Игорь начал раздражаться. — Какого чёрта ты звонишь моему начальству домой?
— Твоему начальству? — приподняла я бровь. — Нет, Игорь. Я звоню своему помощнику.
Наступила странная пауза. Кто-то из родственников испуганно ойкнул.
— Ты работаешь в бухгалтерии автосервиса? — недоуменно спросил дядя Гриша.
— Нет, — покачала я головой. — Я им владею.
Игорь расхохотался, запрокинув голову: — Отличная шутка! Ты владеешь сетью из пяти автосервисов? Ты? Да у тебя денег на новые сапоги не хватает!
— Потому что я откладывала на дом, о котором ты мечтал, — спокойно ответила я. — На семью, которую хотела создать с тобой. И вкладываю половину прибыли в приюты.
Смех Игоря оборвался. Он смотрел на меня, пытаясь понять, шучу я или нет.
Звонок в дверь прозвучал резко. Свекровь вскочила, но я жестом остановила её: — Я открою. Это ко мне.
На пороге стоял Виктор Палыч — седой, подтянутый мужчина в строгом костюме. Тот самый, которого Игорь называл «тот жмот из администрации».
— Добрый вечер, Анна Михайловна, — он слегка поклонился и протянул мне папку с документами. — Всё, как вы просили.
Я провела его в комнату. У Игоря отвисла челюсть, когда его «начальник» почтительно отодвинул для меня стул.
— Познакомьтесь, — сказала я, обводя взглядом застывших родственников. — Виктор Павлович, управляющий сетью автомастерских «Автопрофи», которую мне оставил в наследство мой родной дядя Михаил Петрович Северцев.
Три года назад.
— Это какой-то розыгрыш? — севшим голосом спросил Игорь.
Я раскрыла папку и положила перед ним учредительные документы. Его трудовой договор. Его заявление о повышении. И внизу — мою подпись. Размашистую, уверенную. Подпись владелицы.
— Я не могла сказать тебе раньше, — произнесла я, глядя ему в глаза. — Дядя поставил условие: никто не должен знать три года, что у компании новая владелица.
Особенно мой муж. «Проверь, Аннушка, достоин ли он тебя, когда не знает о твоём капитале», — так он сказал. У моего дяди не было родни, он нашёл меня, обратившись к специальным людям.
Единственный родной человек, и того я знала чуть меньше года, но он оставил мне всё и даже рассказал о моём отце, которого не стало до моего рождения.
В комнате стало так душно, что я вытерла пот со лба.
— Ты лгала мне три года? — прошептал Игорь.
— А ты любил меня три года? — тихо спросила я в ответ. — Когда мы познакомились, ты восхищался моей силой, моей самостоятельностью. Ты говорил, что тебе не важны деньги. Что мы команда. А потом…
— Она выполняла условие завещания, — вмешался Виктор Палыч, сурово глядя на Игоря. — И судя по вашему поведению, молодой человек, вы этот тест провалили.
Игорь побагровел: — Какое право ты имела меня проверять? Следить за мной? Играть со мной?
— Право женщины, которую ты назвал нищебродкой, — я закрыла папку. — Право твоей начальницы, которая платила тебе зарплату.
Право человека, который три года любил и верил в тебя, несмотря на твоё растущее высокомерие.
Я поднялась из-за стола и произнесла твёрдо: — Игорь Максимович Соколов, вы уволены. Начиная с завтрашнего дня. Виктор Палыч подготовит документы о вашем расчёте. И ещё…
Я сняла с пальца обручальное кольцо и положила его рядом с папкой: — Я подаю на развод. Мои вещи я вывезу в течение недели.
Родственники застыли в оцепенении. Игорь открывал и закрывал рот, словно рыба, выброшенная на берег.
— Ты не можешь так поступить со мной, — наконец выдавил он.
— Нищебродка только что это сделала, — я позволила себе улыбку и взяла Виктора Палыча под руку. — А теперь извините, но у меня срочные дела.
Нужно осмотреть дом, который я давно присмотрела. С бассейном, как ты всегда мечтал. Жаль, что ты его никогда не увидишь.
Когда мы вышли на улицу, я глубоко вдохнула вечерний воздух. Сердце колотилось, но внутри разливалось удивительное спокойствие. — Вы в порядке, Анна Михайловна? — заботливо спросил Виктор Палыч.
— Да, — ответила я, глядя на звёзды. — Кажется, впервые за три года я действительно в полном порядке.
Два года спустя Солнце заливало террасу, заставляя щуриться. Я подставила лицо лучам и сделала глубокий вдох. Мой дом. Настоящий, а не воображаемый. С видом на сад, где Петрович, наш садовник, возился с розами.
— Держи, пока горячий, — Лёша поставил передо мной дымящуюся чашку и наклонился для быстрого поцелуя. — Ну что, убедила инвесторов?
Я сделала глоток и прикрыла глаза от удовольствия.
— Конечно! Два новых филиала к осени откроем, — я легонько пнула его под столом босой ногой. — А ты? Строительство дома утвердили?
Лёша хмыкнул, но в его глазах светилась гордость: — Ещё бы! Чуть на руках меня не носили. Слушай, я позвал тех ребят к нам в пятницу отметить. Нормально?
— Без проблем, — я пожала плечами. — Закажем что-нибудь из того ресторанчика.
Мне сразу понравилась в нём эта открытость — никаких игр. Архитектор с именем, с собственной студией, популярный среди клиентов — а относится ко мне как к равной, хотя его доход втрое больше моего.
Познакомились мы случайно, когда я искала специалиста для реконструкции главного офиса автосервиса.
Он час рассказывал мне о проектах, а потом неожиданно предложил продолжить разговор за бокалом вина. Та беседа затянулась до полуночи, и как-то незаметно деловые встречи переросли в другие.
— О чём задумалась? — Алексей мягко коснулся моей руки.
— О том, как изменилась моя жизнь, — я переплела наши пальцы. — Раньше я боялась показать, кто я на самом деле.
Скрывала свои возможности, свою силу. Будто делала себя меньше, чтобы не испугать.
— А каково жить без маски? — в его глазах светилось искреннее любопытство.
— Как сделать первый глубокий вдох после долгого погружения, — я рассмеялась. — В детдоме нас учили быть как все, не выделяться. Потом с Игорем я продолжала прятаться, но уже по другой причине.
Алексей кивнул: — А сейчас?
— Сейчас я наконец-то просто живу. Управляю бизнесом открыто. Помогаю детским домам, не скрываясь.
Встречаюсь с мужчиной, который знает всё о моём прошлом и настоящем. И это… освобождает.
— Знаешь, что меня поразило в тебе при первой встрече? — Алексей задумчиво смотрел на сад. — Не твои деньги или статус.
А глаза человека, который многое пережил, но остался добрым.
— У меня доброе сердце? — я шутливо приподняла бровь.
— Конечно, — он рассмеялся. — Но ещё у тебя сильное сердце, которое выбирает доброту, несмотря ни на что. Это разные вещи.
Мой телефон зазвенел — пришло сообщение от Виктора Палыча. Что-то срочное с поставками.
— Работа? — спросил Алексей, заметив перемену в моём лице.
— Да, нужно заехать в офис, — я допила кофе. — Извини, что так внезапно.
— За что извиняться? — он пожал плечами с улыбкой. — Это твоё дело, твоя страсть. Я горжусь тобой.
Я замерла, глядя на него. В этой простой фразе было всё, чего я когда-либо хотела услышать.
— Я люблю тебя, — сказала я, сама удивившись своим словам.
— Я знаю, — он подмигнул. — И я тебя. А теперь иди, спасай свою империю.
По дороге в офис я думала о том, как странно всё сложилось. Унижение от Игоря, казавшееся невыносимым, стало тем самым толчком, который привёл меня к настоящему счастью.
Словно судьба специально столкнула меня с правдой — чтобы научить ценить себя и не соглашаться на меньшее, чем я заслуживаю.
Тот болезненный день, когда муж назвал меня нищебродкой, стал первым днём моей настоящей свободы.
Свободы быть собой без страха и оправданий.
Я улыбнулась своему отражению в зеркале заднего вида. Сильная, независимая женщина смотрела на меня уверенным взглядом. И впереди её ждала жизнь без секретов, без игр, без притворства.
Настоящая жизнь, которую я построила сама.