Мать моего мужа обвинила меня в измене и сказала, что Игорь не может быть отцом ребёнка. ДНК-тест доказал обратное — но вскрыл такую правду, которую никто не ожидал.
— Ты просто шлю… — начала с презрением Георгия, но Игорь тут же перебил её, не дав договорить.
— Мама! Ты не смеешь так говорить с моей женой. Немедленно извинись! — потребовал он, после того как его мать устроила грандиозный скандал.
Георгия и мой свёкор, Манефа, пришли к нам домой, чтобы впервые как следует познакомиться с Игорьком, нашим сыном. В роддоме они лишь мельком его увидели, ведь мы попросили всех родных дать нам время — побыть втроём, привыкнуть к новой, прекрасной реальности.
Прошёл месяц, и мы решили пригласить семью. Настал черёд Георгии и Манефы. Хотя в роддоме они вели себя спокойно, я уже заранее волновалась. Георгия меня никогда особо не любила, а критиковать — это было её любимое занятие.
Я сразу поняла, что что-то не так, как только она переступила порог. Я вежливо предложила ей подержать Игорька, но она отказалась и вдруг закричала:
— Я знала! Я знала! Я знала! Я знала!
— Мама, что происходит? — спросил Игорь, сбитый с толку. Он бросил на меня вопросительный взгляд, но я была в таком же шоке.
— Этот ребёнок — не мой внук! Игорь, послушай. Это не твой сын! Варвара тебя явно обманывает! Посмотри на него! У него совсем другой нос, и кожа не как у нашей семьи! — выпалила Георгия, и я больше не смогла сохранять спокойствие.
— Простите, что вы сказали? — я не сдержалась.
— Мама! Это просто нелепо! У тебя нет права обвинять Варвару. Она мне никогда не изменяла, и я точно знаю — этот ребёнок мой! Сто процентов! — вступился за меня Игорь.
Но Георгия разошлась не на шутку и начала оскорблять меня. Игорь потребовал у неё ещё раз извиниться, но тогда вмешался Манефа.
— Игорь, послушай мать. У неё интуиция на такие вещи, — спокойно произнёс он. Я только покачала головой. Мы с Манефой никогда не конфликтовали, он обычно молчаливый, но я знала, что он всегда покрывает жену. Я не понимала — он действительно верит, что я изменила, или просто подыгрывает ей?
— Папа! Как ты можешь такое говорить? У нас дома? Прямо перед моей женой? — голос Игоря дрожал. Он мечтал, чтобы этот вечер стал особенным, а они всё испортили.
Манефа поднял руки:
— Есть простое решение. Сделаем ДНК-тест — и всё выяснится, — сказал он, будто это самая банальная вещь на свете. Я была в шоке и не могла вымолвить ни слова.
— Нет!
— ВЫ ОБЯЗАНЫ СДЕЛАТЬ ЭТОТ ТЕСТ! — закричала Георгия, и я вздрогнула.
— Всё. Уходите. Если вы не хотите знать своего внука — мне всё равно, — сказала я и ушла в детскую с Игорьком.
Слышала, как они кричали, но Игорь вывел их за дверь. Когда малыш уснул, мы с Игорем поговорили. Решили сократить общение с его родителями до тех пор, пока они не извинятся.
Но Георгия не остановилась. Она убедила своих родственников, что я изменила, и что ребёнок не от Игоря. Нам начали приходить сообщения — кто-то требовал тест, кто-то оскорблял меня. Некоторые даже были мне не знакомы!
Я не выдержала. Игорю тоже было больно — каждый раз, когда приходила новая смс, я видела, как он напрягается.
— Давай сделаем тест. Пусть все замолкнут, — сказала я ему. Мы пошли и сделали.
Как и ожидалось, Игорь оказался отцом. Мы пригласили его родителей снова, чтобы показать результаты.
— Это можно подделать. Что ты подстроила? — прошипела Георгия, передав результаты Манефе.
— Я ничего не делала. Это Игорь сам отвёз сына. Меня там даже не было, — вздохнула я.
— Мама, вот тест, который ты так хотела. Я — отец. Теперь ты успокоишься и начнёшь радоваться внуку? — попросил Игорь. Он пытался скрыть, как тяжело ему это всё далось, но я чувствовала каждую эмоцию.
— Ладно, — буркнула она, сложив руки на груди. Даже не взглянула на внука, который мирно лежал в своей кроватке.
И вдруг Манефа, который до этого молча смотрел на бумагу, сказал:
— Подождите… У Игоря кровь B+? Почему я никогда об этом не знал? — спросил он, глядя то на сына, то на жену.
— Я не знаю, — пожал плечами Игорь.
— Может, ты забыл или где-то в медкарте увидел, — предположила я, но Манефа уже смотрел только на Георгию.
Её лицо побледнело. Она нервно облизывала губы, теребила пальцы. Потом опустила глаза и замолчала.
— Георгия, почему у нашего сына B+? — произнёс он медленно. Мы с Игорем переглянулись.
— А что, собственно, в этом такого? Какая разница, какая у меня кровь? — спросил Игорь.
Манефа не отводил взгляда от жены:
— Потому что у нас с тобой, Георгия, обоих O+. По законам генетики ты не можешь быть B+. Но вот, — он хлопнул ладонью по результатам, — тут написано, что ты именно такой. Так что я спрашиваю тебя, Георгия: что это значит?
У меня отвисла челюсть. Я даже представить себе не могла подобного. Георгия смотрела на мужа, потом отвела взгляд, закрыла глаза и тихо призналась…
Оказалось, Игорь не был биологическим сыном Манефы. Георгия изменяла ему с другом семьи. И всё сразу встало на свои места.
— Вот почему ты меня обвинила, да? Просто проецировала свои грехи. Думала, что я такая же, как ты, — сказала я, приподняв бровь. Игорь коснулся моей руки — я знала, что сказала резко, но удержаться не могла.
Георгия разрыдалась, устроив свою обычную истерику, но Манефа встал и просто ушёл. Она побежала за ним. Мы не мешали. У них теперь свои проблемы.
— Ты в порядке? — обняла я Игоря сзади.
— Наверное… Не знаю, как теперь быть с папой, но хотя бы мы больше не будем сомневаться насчёт Игорька, — ответил он спокойнее, чем я ожидала.
— Всё равно тяжело принять.
— Да, но ничего. Главное, что у меня есть ты и наш сын, — добавил Игорь, обнял меня, и я положила голову ему на грудь. Всё остальное — не важно.
Что стало с его родителями? Они развелись. Семья узнала всю правду, и был настоящий скандал. Более того, Георгия начала встречаться с тем самым мужчиной — биологическим отцом Игоря. Они, оказывается, всё это время поддерживали связь, и он знал, чей он отец. Сумасшествие, правда?
Но Игорь тут же это пресёк. Мы окончательно перестали общаться с Георгией. Манефа остался единственным, кого Игорь считает отцом. Несмотря на годы молчаливого соучастия, он наконец-то извинился и тоже ушёл от неё. Сейчас у нас всё хорошо. Пока что.
Семья — это лотерея. Никогда не знаешь, что в ней может скрываться.