Аня всегда ощущала себя чужой в родном доме. Мама явно выделяла её старших сестёр — Вику и Юлю, проявляя к ним гораздо больше заботы и тепла. Эта несправедливость глубоко ранила девочку, но она держала обиду внутри, всё время пытаясь угодить матери и хоть немного приблизиться к её любви.
— И не мечтай жить со мной! Квартиру получат твои сёстры. А ты с самого детства смотришь на меня как волчонок. Так и живи, где хочешь! — с этими словами мама выставила Аню из дома, едва исполнилось ей восемнадцать лет.
Аня пыталась возразить, объяснить, что это несправедливо. Вика всего лишь на три года старше, а Юля — на пять. Обе закончили университет за счёт матери, никто их не торопил устраиваться самостоятельно. А вот Аня всегда была лишней. Несмотря на все свои старания быть «хорошей», в семье её любили разве что понарошку — если вообще можно так сказать. Только дедушка относился к ней с лаской. Именно он взял к себе беременную дочь после того, как её муж бросил их и исчез без следа.
«Может, мама переживает из-за сестры? Говорили, что я очень на неё похожа», — думала Аня, пытаясь найти объяснение материнской холодности. Она несколько раз пыталась поговорить с мамой начистоту, но всякий раз это заканчивалось скандалом или истерикой.
Зато дедушка был для неё настоящей опорой. Лучшие воспоминания детства связаны с деревней, где они проводили лето. Аня полюбила работу в саду и огороде, научилась доить корову, печь пироги — лишь бы как можно дольше не возвращаться домой, где её каждый день встречали презрением и упрёками.
— Дедушка, почему меня никто не любит? Что во мне не так? — часто спрашивала она, сдерживая слёзы.
— Я тебя очень люблю, — отвечал он ласково, но никогда не говорил ничего о маме или сёстрах.
Маленькая Аня хотела верить, что он прав, что её всё-таки любят, просто по-особенному… Но когда ей исполнилось десять, дедушка умер, и с тех пор в семье к ней стали относиться ещё хуже. Сёстры издевались, а мама всегда принимала их сторону.
С того дня ни одной новой вещи — только одежда, доставшаяся от Вики и Юли. Они потешались над этим:
— Ой, какая модная кофточка! Подтирать пол или Аньке — кому что нужно!
А если мать покупала конфеты, то сёстры съедали всё сами, протягивая ей обёртки:
— На, дура, коллекционируй фантики!
Мама всё слышала, но никогда их не одёргивала. Так Аня и выросла «волчонком» — лишней, постоянно выпрашивающей любовь у людей, которые видели в ней не просто ничтожество, а объект насмешек и неприязни. Чем больше она старалась быть хорошей, тем больше её ненавидели.
Вот почему, когда мать выставила её из дома в день совершеннолетия, Аня устроилась работать санитаркой. Умение терпеть и трудиться стало её привычкой, а теперь за это хотя бы платили — пусть и немного. Зато здесь никто не ненавидел. Если тебя не встречают злобой там, где ты доброжелательна, это уже шаг вперёд. Так она и думала.
Работодатель даже дал возможность получить стипендию и обучиться профессии хирурга. В маленьком городке таких специалистов остро не хватало, а у Анны уже тогда проявился талант, ещё будучи медсестрой.
Жизнь была тяжёлой. К двадцати семи годам у неё не было ни одного близкого человека. Работа стала смыслом жизни — буквально. Она жила ради пациентов, которым спасла жизнь. Но всё же чувство одиночества не отпускало: жила она в общежитии одна, как и раньше.
Приезжать в гости к маме и сёстрам — одно расстройство. Аня старалась делать это как можно реже. Все выходили покурить и посплетничать, а она шла на крыльцо поплакать.
Однажды в такой момент к ней подошёл коллега — медбрат Гриша:
— Почему плачешь, красавица?
— Какая я красавица… Не издевайся, — тихо ответила Аня.
Она считала себя невзрачной, серой мышкой, даже не замечая, что к почти тридцати превратилась в миниатюрную очаровательную блондинку с большими голубыми глазами и аккуратным носиком. Угловатость юности исчезла, плечи распрямились, а светлые волосы, собранные в строгий пучок, будто пытались вырваться на свободу.
— Да ты очень даже хороша! Цени себя и не опускай голову. К тому же ты перспективный хирург, и в жизни у тебя всё складывается, — подбодрил он.
Гриша работал с ней почти два года, иногда угощал шоколадками, но настоящий разговор случился впервые. Аня расплакалась и рассказала ему всё.
— Может, позвонишь Дмитрию Алексеевичу? Тому, кого ты недавно спасла. Он к тебе хорошо относится. Говорят, у него много связей, — предложил Григорий.
— Спасибо, Гриш. Попробую, — ответила Аня.
— А если не сработает, можем и пожениться. У меня квартира есть, не обижу, — сказал он, как будто шутя.
Аня покраснела и вдруг поняла — он говорит серьёзно. Он видит в ней не жалкую сироту, а женщину, которая заслуживает любви.
— Хорошо. Этот вариант тоже рассмотрю, — улыбнулась она, впервые за долгое время почувствовав, что она не «рабочая лошадка» и не лишняя, а красивая, молодая женщина, у которой всё ещё впереди.
В тот же вечер Аня набрала номер Дмитрия Алексеевича:
— Это Аня, хирург. Вы дали свой номер, сказали, что можно обратиться, если будут проблемы… — начала она и запнулась.
— Аня! Приветствую! Как здорово, что вы наконец-то позвонили! Как дела? Хотя, знаете, давайте лучше встретимся. Приходите, чаю попьём, обо всём поговорим. Мы, люди в возрасте, любим побеседовать, — тепло ответил мужчина.
На следующий день у Анны был выходной, поэтому она сразу же отправилась к нему. Честно рассказала о своём положении, спросила, нет ли у знакомых нужды в сиделке с проживанием.
— Понимаете, Дмитрий Алексеевич, я привыкла к тяжёлой работе, но сейчас чувствую, что просто не выдержу…
— Не переживайте, Анечка! Могу устроить вас хирургом в платную клинику. А жить будете у меня. Без вас меня бы уже давно не было, — сказал он.
— Ох, конечно, Дмитрий Алексеевич, я согласна! Только родные ваши не против?
— Мои родственники приезжают только тогда, когда меня не станет. Для них важна только квартира, — с грустью ответил мужчина.
Так они и начали жить вместе. Прошло ещё два года, между ней и Гришей завязался роман, который он часто продолжал за чашкой чая. Вот только Дмитрию Алексеевичу Гриша не нравился, и тот не упускал случая сказать об этом Ане:
— Прости, милая, но Гриша — неплохой парень, только вот слабый и слишком впечатлительный. На такого не положишься. Постарайся не привязываться к нему сильно.
— Ох, Дмитрий Алексеевич… Уже поздно. Мы уже решили пожениться. Кстати, он как бы шутя сделал мне предложение ещё два года назад. А теперь я ещё и беременна… — радостно сообщила Аня, едва ли не светясь от счастья. Это известие она узнала совсем недавно, но тут же добавила: — Но вы для меня всё равно важны! Я буду приезжать каждый день. Вы мне как родной человек.
— Что ж, Анютка… Чувствую себя неважно. Вот что давай сделаем: завтра сходим к нотариусу, оформлю на тебя домик в деревне. Ты ведь всегда любила сельскую жизнь. Может, будет тебе дача… или продашь, если захочется.
Он запнулся, не договорив, и нахмурился.
Аня попыталась возразить: мол, это слишком, он ещё проживёт долго, лучше оставить дом детям. Хотя те за последние два года навестили его всего один раз. Но Дмитрий Алексеевич был непреклонен.
И Аня была поражена, когда узнала, что этот самый дом находится в той самой деревне, где жил её любимый дедушка! Его дом давно снесли, участок продали, там теперь живут чужие люди. Но то, что у неё появился свой уголок именно там, вызвало у неё тёплые чувства и воспоминания.
— Я этого не заслужила, но всё равно спасибо вам огромное, Дмитрий Алексеевич! — искренне поблагодарила она.
— Только прошу одного: не говори Грише, что дом переписан на тебя. И не спрашивай почему. Могу я тебя об этом попросить?
Он посмотрел серьёзно, и Аня кивнула, пообещав исполнить его просьбу. Как объяснить Грише происхождение дома — вопрос, конечно, открытый, но можно было сказать, что помирилась с матерью.
Позже Аня узнала, что у Дмитрия Алексеевича, помимо последствий инсульта, была ещё и онкология. Он отказался от операции. В конце концов, Аня помогла организовать ему похороны и переехала к своему будущему мужу.
Проблемы начались ближе к седьмому месяцу беременности — к тому времени они уже полгода жили вместе.
— Может, подработаешь немного? Пока малыш не родился, — предложил Гриша.
К этому времени Аня временно ушла из клиники, куда её устроил Дмитрий Алексеевич. Думала, что сможет прожить на сбережения, рассчитывая на поддержку Гриши. Но его слова удивили и задели.
— Ну… может быть… — неуверенно ответила она. Было неприятно. Ведь продукты покупала она, а Гриша оказался жадноват. Но в животе рос их ребёнок, и она не хотела отказываться от свадьбы.
Но за неделю до назначенного дня торжества, пока Гриши не было дома, к ним в квартиру вошла незнакомая женщина со своим ключом.
— Здравствуйте. Я Лена. Мы с Гришей любим друг друга, и он просто боится тебе об этом сказать. Поэтому скажу я: ты ему больше не нужна, — произнесла высокая худощавая блондинка уверенно и безапелляционно.
— Как?! У нас же свадьба через несколько дней! Мы всё оплатили! — растерянно пробормотала Аня. Она сама взяла на себя большую часть расходов, чтобы провести скромное торжество в кафе.
— Знаю. Не проблема. Гриша женится на мне. У меня есть знакомые в загсе, мы всё быстро оформим, — нагло заявила Лена, словно всё уже решено заранее.
Лена не собиралась уходить. Когда появился Гриша, он только промямлил:
— Ань, прости… Да, всё так и есть. Я помогу с ребёнком, но жениться на тебе не смогу.
— А отцовство проверим, — вставила Лена, положив руку на плечо Грише.
— Какое отцовство?! Ты мне первый и единственный! — закричала Аня и бросилась на него с кулаками.
— Расцарапает ещё, глупышка! Ей почти тридцать, а ведёт себя как маленькая девочка! — фыркнула Лена.
Гриша стоял молча, не заступаясь за Аню, лишь смущённо опустив глаза. Стало понятно: всё зависит от Лены, он просто пассивный наблюдатель.
Аня начала собирать свои вещи. Незачем бороться за человека, который легко от тебя отказался. Лена добавила, что они с Гришей встречались давно — просто она была замужем, а теперь свободна. А Аня была лишь временной заменой, пока «женщина мечты» не освободилась.
Можно было, конечно, потребовать объяснений у самого Гриши, но какой смысл, если он позволил Лене явиться и сделать это вместо него?
«Вот и дом пригодился», — подумала Аня.
Дом действительно был хорош, хотя водопровода в нём не было. Но печь оказалась отличной — дед научил Аню всему, что нужно в деревне. Жить можно. Только вот как рожать одной? Ну да ладно — время ещё есть, что-нибудь придумает.
Дрова были заготовлены, сарай крепкий, и даже перед входом лежал снег, который можно было расчистить. Поленницы были полные — настоящая находка в такой холод!
Хорошо, что Дмитрий Алексеевич заранее представил её соседям как новую хозяйку и жену своего сына. Лишних вопросов не будет.
Аня, конечно, позвонила матери и сёстрам. Те, как всегда, не подвели — посоветовали отдать ребёнка в детский дом и «в следующий раз не связываться с кем попало до свадьбы». Позлорадствовали ещё и по поводу того, что Гриша не вернул деньги за свадьбу, которые она сама оплатила наполовину.
Зато никто не знал про дом. Теперь Аня могла спрятаться от всех и немного прийти в себя.
Было ужасно холодно, она даже не сняла пуховик. Но когда начала разгребать угольки в печи, заметила, что кочерга ударилась обо что-то твёрдое.
Аня сняла перчатки и достала деревянный ящик, который мешал разложить дрова. Он был аккуратно запечатан, на крышке крупными буквами значилось: «Аня, это для тебя» . Почерк она узнала сразу — Дмитрий Алексеевич.
Внутри оказались фотографии, письмо и небольшая коробочка. Руки дрожали, когда она вскрыла конверт и начала читать:
«Дорогая Анечка! Ты должна знать, что я был братом твоего деда. И один из тех, кого он просил позаботиться о тебе».
Из письма стало ясно: много лет назад между дедом и Дмитрием случился серьёзный разлад, но перед смертью старший брат нашёл его и попросил найти Аню после совершеннолетия. Также он оставил ей наследство, которое его дочь вряд ли когда-либо отдаст.
Дмитрий не мог найти Аню сразу — её адрес скрыли мать и сёстры. Но судьба свела их в больнице, когда он лежал на лечении, а она работала его врачом. Он хотел рассказать всё раньше, но не успел. Поэтому и решил подарить ей дом, который её дед купил у него ещё при жизни, зная, что его дочь никогда не оставит внучке ничего.
Ещё одно потрясение ожидало в письме: оказалось, что мать не была ей родной. Аня была дочерью её покойной сестры, которую та ненавидела и завидовала. На фото — молодые мама и папа, улыбающиеся, обнимающие маленькую девочку. Аня выжила благодаря тому, что в день аварии осталась с дедом.
В ящике лежали пятитысячные банкноты, оставленные дедом. Прикосновение к ним согревало сердце. Слёзы катились по щекам. Теперь она и её малыш были в безопасности!
Когда Аня разожгла печь, ей показалось, что в пламени исчезают все её страхи, предательства, обиды. Она начнёт всё заново — ради ребёнка и ради себя самой.
Конечно, со временем она простит тех, кто причинил боль. Но общаться с ними больше не собирается. Этот дом станет её убежищем.
Дмитрий Алексеевич всегда говорил, что хороший дом должен принадлежать тому, кто его ценит. Он рассказывал, что строил его в молодости своими руками, из лучших материалов.
«Не дом, а загляденье! Стоять будет двести лет!» — повторял он часто. До деревни можно было добраться на автобусе — две остановки.
Да, денег платили не много, и помощь с ребёнком тоже оставалась под вопросом. Но главное — у неё есть крыша над головой, сбережения, профессия. Она молода, красива, и у неё будет сын!
Впервые Аня почувствовала, что она — по-настоящему счастливый человек.