Лидия спешила домой. Только она вышла из дома, направляясь на работу, как пришлось возвращаться — сегодня в школе открытый урок, а она забыла постеры, подготовленные для занятия.
В сельскую школу редко заглядывают высокие гости. Но именно сегодня к ним приезжает заместитель губернатора, и директор Фёдор Ефимович намерен попросить новые компьютеры. Для этого нужно произвести впечатление, поэтому учителю информатики Лидии Михайловне предстоит провести открытый урок и показать, что деревенская школа не отстаёт от современных требований.
С этими мыслями Лида Табунцова подошла к калитке, зашла во двор, взяла веник и стала стряхивать снег с обуви. В этот момент она услышала разговор в доме и замерла, прислушиваясь. Говорили её муж Борис и его мать — 54-летняя Людмила Андреевна:
— Нужно сдать её квартиру в городе, сынок. Деньги будешь мне отдавать. Так и соберём на приданое малышу. И Лидка ничего не заметит, и бюджет семейный останется целым.
— А где ключи? — спросил Борис тихо.
— Да лежат в зелёной коробке в ящике. Она их никогда не трогает. Зачем ей? Свою квартиру, говорит, ребёнку оставит. Какому ребёнку? Сама бы головой подумала!
— Не знаю, мам… Это как-то несправедливо. Лида же ни в чём не виновата. Я уже изменил ей, теперь ещё и хочу использовать её имущество ради другого ребёнка?
Лидия стояла за дверью, зажав рот руками, чтобы не всхлипнуть. Она давно подозревала мужа в измене, но это был первый случай, когда услышала всё своими ушами. Пять лет они женаты, долгожданный ребёнок так и не родился — были причины. Теперь же она узнаёт, что у Бориса будет сын от другой женщины. Кто эта женщина? Почему свекровь решила распорядиться квартирой без её согласия? Вопросов было множество, а ответов — никаких. Лида продолжала слушать.
— Что значит «неправильно»?! — повысила голос Людмила. — Что хорошего в том, как она с тобой обращается? Холодная, равнодушная. Ни ласки, ни заботы. Родить не может. Её давно пора было выставить за дверь. Просто не сейчас.
Борис вздохнул, но промолчал. Мать же продолжила:
— Подождём, пока ребёнок родится. Потом Катя разведётся с Иваном, и ты тоже оформишь развод. А пока год пролетит. На эти деньги будем сдавать её городскую квартиру. Ребёнку нужны средства, пусть и квартира работает. Тем более, она живёт у нас. Пусть и остальное идёт на пользу.
Тут внезапно зазвонил телефон Лидии. Она вздрогнула, но быстро взяла себя в руки: хлопнула дверью, покашляла и громко сказала:
— Ну и холодрыга на улице!
Затем она вошла в комнату и улыбнулась:
— Забыла постеры. Опаздываю, открытый урок скоро начнётся.
— А я вот Бореньке бутерброды готовлю, — радостно ответила свекровь. — Может, и тебе чего-нибудь принести? Ты ведь даже не завтракала, деточка?
Лида заметила, как ласково звучит голос Людмилы Андреевны, хотя минуту назад он был полон злобы. Борис стоял рядом, старательно улыбаясь.
Женщина взяла свои вещи, обняла мужа, улыбнулась и выбежала на улицу. Холод сразу ударил в лицо, но внутри её буквально жгло. Она сбросила шапку, расстегнула пальто и пошла в сторону школы.
В голове эхом стучали слова свекрови: «Какого ребёнка? Сама бы подумала», «Родить не может. Гнать её надо» .
Лида набрала горсть снега, протёрла лицо и шею. Снег просочился под свитер, но она даже не почувствовала холода.
Этот день казался бесконечным. После урока все благодарили Лидию, говорили, что она молодец. Заместитель губернатора даже сказал тёплые слова о её профессиональных качествах. Но женщина ничего не запомнила — мысли были далеко.
Ночью её скрутил жар, начался бред. Свекровь испугалась и вызвала скорую. Бориса дома не оказалось.
Очнулась Лида в больничной палате. Хотела сесть, но голова закружилась. Она лежала, пытаясь понять: действительно ли она слышала тот разговор или это приснилось?
Мимо прошла медсестра, поставила капельницу и ушла. Лида хотела спросить, что с ней, но не смогла вымолвить ни слова. Потом снова уснула. Ей снился отец, мама, семья. Они едут к морю на машине. Но вместо воды девочка видела золотистое море пшеницы. Отец сказал: «Вот оно, Лидуська — наше море» . Женщина проснулась с горячей слезой на щеке.
За окном — верхушки елей в снежном уборе. Перед глазами возникли картины детства: катание на лыжах с папой, рассказы о деде-председателе колхоза, о бабушке-героине труда. Лидия всегда гордилась своей семьей. Папа часто повторял: «Ты должна быть достойной потомком таких людей» , и девочка старалась.
Дом Осокиных был самым красивым в селе. Его построили вместе — отец и дед. Мама работала врачом, каждое утро уезжала на службу, а за Лидой присматривала соседка Татьяна Макаровна. Та воспитывала своего сына Ваню, но с удовольствием принимала и Лиду. Анастасия и Татьяна стали подругами, почти сёстрами.
Напротив жила Людмила Табунцова — завидующая и злобная женщина. У неё не было мужа, только маленький сын Борис и мать Мария Антоновна. Людмила ненавидела успех других. Особенно — Осокиных и Белоусовых. Когда соседям помогали с ремонтом, она рыдала от злости.
— Все только им! То забор, то баня… Я им покажу! — кричала она матери.
— Успокойся, Людка, — уговаривала старуха. — Не накликай беду.
Анастасия и Татьяна не догадывались о ненависти соседки. Приглашали её в баню, на праздники, но Людмила всегда отказывалась, придумывая оправдания.
Тем временем, желание «доказать» что-то другим стало одержимостью. Людмила меняла кавалеров, пытаясь выйти замуж, но никто не хотел связывать с ней жизнь. Она искала виноватых повсюду — в матери, в сыне, в ком угодно, только не в себе самой.
— Конечно, кто же возьмёт меня замуж с ребёнком на шее? — зло бросила Людмила, кивнув на сына.
Мария Антоновна осудила дочь:
— Да что ты такое говоришь, Людка? Это же твой родной сын, кровиночка!
— Кровиночка? — фыркнула женщина. — Сколько ещё крови он у меня вытянет за свою жизнь? Зачем я вообще его рожала? Была бы свободной — уехала бы на заработки, могла бы и замуж выйти. А теперь висит как камень на моей шее.
— Тьфу на тебя! — рассердилась старушка. — Хорошо ещё, что Боря тебя не слышит. Не берут тебя замуж потому, что ты слишком навязчива. Прилипаешь к людям, как рыба-прилипала. Давишь своей заботой, задушишь вниманием. Мужики от тебя только и делают, что удирают без оглядки. Прости меня, дочка, но разве мать должна тебе говорить такие вещи?
— Вот и посмотрим, — обиделась Людмила. — Уеду в город, заработаю кучу денег, сделаю себе забор, крыльцо, крышу получше, чем у Насти и Таньки. Всё деревня завидовать будет. И мужа найду такому, как Боря, что все ахнут.
— Может, и правда уезжай, — вздохнула мать. — Я с внуком справлюсь. Силы есть, здоровье пока не подводит. А ты, может, и правда судьбу свою устроишь.
Так они и решили. В сентябре 2004 года тридцатичетырёхлетняя Людмила Андреевна Табунцова купила билет до Москвы и отправилась в столицу в надежде найти работу и личное счастье.
Столица не спешила встречать её с распростёртыми объятиями. Работу пришлось искать долго. Ни клининг, ни сиделки, ни завод ей не подходили — слишком тяжело. Ей нужна была такая должность, где можно быть всегда на виду, чтобы привлечь внимание мужчин.
Время шло. Подруга, у которой Людмила временно жила, намекала, что пора переезжать. Но наконец повезло — комендант общежития, тётя Зоя, нашла ей место вахтёршей в элитный дом. Женщину приняли сразу: она была аккуратной, ухоженной, общительной. Даже угол в подсобке выделили для проживания.
Людмила не расстроилась из-за отсутствия окон и скромной обстановки — диван, стол, шкаф. Она ведь временно, лишь до тех пор, пока не найдёт мужа. Уверенность в себе у неё была огромная. Мужчины поглядывали с интересом. Может, и артиста или учёного соблазнит.
Жизнь закружила. Москва захватила. Про сына она почти забыла — лишь изредка звонила и присылала посылки со сладостями. Мать часто сетовала:
— Когда ты домой-то приедешь? Боря уже и не вспомнит, как ты выглядишь.
— Ничего, я фото разошлю, — смеялась Людмила.
— Бессовестная ты, дочка. Помни: время разбрасывать камни и время их собирать. За своё отношение к сыну ответишь рано или поздно.
— Тебе бы только наговорить, мама. Что ты всё время каркаешь? Деньги присылаю? Присылаю. Посылки шлю? Шлю. Звоню? Значит, всё нормально. Для вас же работаю. Мне самой-то мало нужно — всё ради Бореньки и тебя.
Но всей правды Людмила не рассказывала. На работе ей никто не запрещал брать отпуск. Просто дело было в другом — она встретила мужчину.
Его звали Виктор Арнольдович Шпун. Он был старше на пятнадцать лет, но обеспеченный: четырёхкомнатная квартира в Москве, дача, машина. Работал архитектором. Главное — одинокий, детей нет.
Людмила мечтала о замужестве и всячески старалась быть идеальной хозяйкой и партнёршей. Чтобы не расстроить Виктора, даже соврала, что у неё никого нет — ни сына, ни матери. Мужчина терпеть не мог детей и родню.
Годы проходили, а предложение руки и сердца так и не последовало. Через четыре года Виктор попал в больницу с сердечным приступом. На помощь приехали дети. Людмила была в шоке — оказывается, у него трое взрослых детей и внуки. Все живут в Германии, но регулярно общаются с отцом.
Когда она слышала, как он говорит по телефону на немецком, думала — это рабочие вопросы. А оказалось — он разговаривает с семьёй. Обманул. Не собирался жениться, просто использовал её как помощницу по хозяйству… и как женщину.
Дети приехали, а Виктор представил её всего лишь как домработницу. Щёки Людмилы вспыхнули от унижения.
Как только мужчина выписался, начался грандиозный скандал. Вместо извинений Шпун просто выставил её за дверь. Пришлось вернуться к прежней работе. Там её помнили и относились доброжелательно — снова предоставили угол в подсобке.
Именно тогда, в 2010 году, консьержка элитного дома решила впервые за много лет вернуться домой. После пережитого унижения Людмила впервые задумалась: а что, если ей так и не удастся выйти замуж за москвича? Что, если старость придётся встречать в родной деревне?
Кто тогда будет рядом, чтобы подать стакан воды? Так Людмила купила билет и поехала к матери и сыну. Но только ненадолго — проведать.
В родном селе ничего не изменилось. Её дом всё так же покосился, крыша потемнела от времени. Зато напротив — как прежде, гордо стояли красивые, ухоженные дома Осокиных и Белоусовых. Возле двора Михаила Николаевича теперь красовалась новенькая чёрная иномарка.
Дворы соседей, словно нарочно, стояли так, чтобы быть постоянно на виду у Людмилы. Из каждого окна её дома были видны Осокины и Белоусовы — это вызывало в ней новую волну раздражения и злости.
Что за несправедливость? Сколько лет она изводится, работает в Москве, не видит ни сына, ни матери, не видит даже нормальной жизни, а добиться ничего не может: ни финансового благополучия, ни личного счастья. А эти, не выезжая из деревни, всё больше богатеют. Где справедливость? Разве Людмила менее достойна любви и удачи?
Ещё больнее стало, когда она вошла в собственный дом. Когда Люда жила здесь раньше, она держала сына под присмотром, почти не позволяла ему играть с другими детьми. Особенно с Лидой Осокиной и её младшим братом Андрюшей. Ей даже удалось настроить десятилетнего Бориса против этих детей, и каждый его обидный поступок приносил ей удовольствие.
Но теперь всё изменилось. Услышав, как семнадцатилетний сын говорит:
— Ба, я к Осокиным. Нам с Андрюхой дядя Миша велел червей накопать, завтра в пять утра на рыбалку, — Людмила буквально остолбенела.
Пока она пыталась осознать услышанное, сын уже выбежал из дома. Через несколько секунд женщина наконец обрела голос:
— Куда он? К Осокиным? Дядя Миша? На рыбалку? Что вообще происходит?! Мой сын теперь им прислуживает, червей копает для них?! — Людмила покраснела от гнева, возможно, у неё подскочило давление. Она схватилась за голову: — Мама, объясни мне, что тут происходит!
— Да ничего особенного, — спокойно ответила старушка. — Мишка Осокин для наших ребят как родной отец, друг и наставник. Без него они бы бездельничали или тягунили по дискотекам. А так и учатся хорошо, и спортом занимаются. Такую дружбу я только поддерживаю. Лидочка для них как родная сестра. В школе никто её не тронет — Боря и Андрей всегда заступятся.
— Лидуша? Как сестра? Ты серьёзно? — истерично рассмеялась Людмила. — Ты что, мама, совсем расклеилась? Это старческое слабоумие?
— Это у тебя, Людка, проблемы с головой. Бросила сына на меня, старую, и семь лет не показывалась. Приехала, будто мамочка-героиня. Да Боре ты теперь не нужна. Убирайся обратно в Москву, — задрожали губы у пенсионерки.
Мария Антоновна давно обижалась на дочь за то, что та оставила их с внуком одних. А теперь та ещё и начала учить их жизни.
Людмила промолчала и вышла на крыльцо. Стояла, думала. И правда — сын встретил её равнодушно. Провёл дома всего пару минут и побежал к друзьям. Неужели не соскучился? Похоже, что нет. Ну и пусть, решила про себя женщина.
Она взяла велосипед сына, который стоял во дворе, и направилась к автобусной остановке. Купила билет на вечерний рейс до железнодорожной станции. «Если что — на станции посижу», — думала она. — «Лучше на вокзале, чем здесь оставаться хоть на день».
Слёзы катились по щекам — от обиды, злости и чувства беспомощности. Приехала домой, а никто даже не заметил её дорогой сумочки и модных туфель. Никто не завидует. Ничего не достигла.
Вернувшись домой, она начала собирать вещи.
— Людка, ты чего? Решила уехать? Не делай глупостей, девочка, — просила мать. — Прости меня, старую.
Тут в дом вошёл Борис. Людмила вытерла слёзы и обратилась к сыну:
— Сынок, меня срочно вызвали на работу. Очень важная должность. Нужно уезжать вечером, — она растерянно улыбнулась.
Боря взял со стола яблоко, подошёл к матери и обнял:
— Ладно, мам. Рад был видеть, — сказал он и, отстранившись, посмотрел на бабушку: — Ба, я к Андрюхе. Нужно съездить к Егорову, дело есть.
— Подожди, сынок, посиди с матерью. Она же уезжает сегодня, — попыталась остановить его бабушка.
— Не могу. Срочно надо. Пока, мам, — и вышел из дома. Людмила опустилась на стул и горько заплакала, закрыв лицо руками.
Вечером Борис попросился ночевать у Андрея Белоусова, чтобы утром пораньше отправиться на рыбалку. Убежал ещё засветло — летом ребята часто ходили купаться на реку.
Прошло около двух часов после ухода сына, когда Людмила собралась уходить. Мать не стала провожать. Женщина закрыла калитку и направилась к остановке, но вдруг услышала музыку из двора Осокиных. Что-то потянуло её туда. Она подошла к высоким кованым воротам и заглянула в щель.
За столом в беседке стоял магнитофон, тарелки с закусками. Настя и Татьяна вышли из-за стола и направились в баню, закутавшись в белые простыни. Ясно было, что подруги собирались париться.
Не раздумывая, Людмила прокралась во двор, как только женщины скрылись в парной. Она подперла дверь лопатой, нашла сухую лучину, подожгла её зажигалкой и бросила в окно…
Людмила поспешила уйти со двора Осокиных. На улице было темно, никого не было рядом. Женщина облегчённо вздохнула и зашагала к автобусной остановке. Через десять минут должен был отъехать последний автобус до станции.
Тем временем в бане тлеющая лучина упала прямо на сухие дрова. Пламя начало разгораться.
В поезде стояла невыносимая жара. Людмила не могла заснуть — вертелась, ходила в тамбур, возвращалась обратно. Душа не находила покоя. Но как только она приехала в Москву, всё позади забылось. Столица снова поглотила её своей суетой.
Прошло около пяти дней, прежде чем Мария Антоновна немного пришла в себя и решила позвонить дочери:
— Здравствуй, мама. Вижу, тебе и Борису совсем не интересно, доехала ли я нормально или что-то случилось со мной? Может, ещё через месяц бы позвонила, — с издёвкой произнесла Людмила.
— У нас беда, дочка, — прошептала старушка и заплакала.
— Что стряслось? С Борей всё в порядке? — встревоженно закричала женщина. Сердце заколотилось в груди.
— С сыном всё хорошо, — успокоила её мать. — А вот с соседями — беда. Настя с Татьяной погибли в бане.
— Как это? — опешила Людмила.
— Так вот. Всё сгорело дотла. Михаил даже не успел выскочить — крепко спал, лег пораньше, чтобы рано утром с ребятами на рыбалку. А жена с подругой парились в бане. Почему они не выбежали, когда начался пожар — никто не знает. Остались там навсегда.
Пожарная машина ехала долго. Когда прибыла, дом уже почти полностью сгорел. Только времянка и сарай у Белоусовых уцелели. Пламя перекинулось и на дом Татьяны — тоже ничего не осталось.
— А дети? — дрожащим голосом спросила Табунцова.
— Детвора, слава Богу, была на реке. Они пекли картошку на берегу. К счастью, не успели вернуться. И Лидушка, и Андрей, и Боря — все остались живы. Но теперь они сироты.
— Что же теперь будет?
— Лидия и Андрей несовершеннолетние. По закону их забрали в интернат. Будут искать родственников, а если не найдут — останутся в учреждении. Боря так расстроился, что не ест и места себе не находит.
По щекам Людмилы потекли слёзы. Ей не было жаль соседей, но стало страшно: ведь на месте этих детей мог оказаться и её сын. Если бы он вернулся домой чуть раньше…
— Мам, может, я Бориса заберу в Москву? Школу он скоро закончит, пристрою его учиться, общагу получит. Я на работе живу, мне некуда его взять, но как иногороднего — точно обеспечат местом.
— Поговорю с ним. Это было бы неплохо, — вздохнула мать.
— Мама, как вы там живете среди руин? И каждый день видите всё это?
— Придётся потерпеть, пока следствие завершится. Обещали восстановить дома.
— Какое следствие? — испугалась Людмила.
— А как же? Есть подозрения, что кто-то поджёг. Разбираются правоохранители.
После разговора с матерью Людмила была вне себя. У неё подскочило давление, самочувствие ухудшалось. В конце концов её госпитализировали с работы на скорой помощи.
Женщина мучилась, не находила себе места. Она не хотела никого убивать — просто хотела наказать соседей, лишить их благополучия. Но вскоре боль стала проходить, мысли о случившемся начали угасать. Она забыла и о трагедии, и о том, что собиралась забрать сына в Москву.
В больнице Людмилу наблюдал врач Синицкий Юрий Николаевич. Он был значительно старше пациентки, но после её выздоровления стал проявлять внимание. Мужчина был вдовцом, детей и внуков не имел. Его жизнь прошла в одиночестве после смерти жены.
Когда он узнал, что у Люды есть семнадцатилетний сын, его сердце наполнилось радостью — он всегда мечтал о сыне. Синицкий жил один в большой квартире, был старше Людмилы на двадцать лет — практически ровесник её матери. Узнав о новом кавалере дочери, Мария Антоновна чуть не потеряла сознание, а Людмила лишь фыркнула.
Как только врач сделал предложение, женщина согласилась. Началась новая жизнь — без забот, с комфортом. Людмила бросила работу, занялась собой и домом. Муж не жалел для неё ничего.
Юрий Николаевич просил, чтобы после школы Борис переехал к ним. Услышав это, Людмила была в восторге. Она и представить не могла, что муж примет её сына как родного. Ведь обычно чужие дети никому не нужны.
Мама была счастлива, но Борис отказался. Он остался с бабушкой, объяснив: «Бабуле нужна помощь. Да и я буду ждать Лиду».
После гибели Анастасии, Михаила Осокиных и Татьяны Белоусовой Людмила надеялась, что зависть, злость и ненависть исчезнут из её сердца. Но ошиблась. Теперь эти чувства были направлены на детей соседей.
После очередного разговора с сыном она решила вновь попытаться убедить его переехать:
— Боренька, поздравляю с окончанием школы! Мы с папой Юрием ждём тебя дома. Будем одной дружной семьёй. У тебя будет своя комната, — сказала она и замерла в ожидании.
Сын помолчал и ответил:
— Какой ещё папа Юра? Ты что, мам, с ума сошла? — рассмеялся Борис. Людмила растерялась.
— Это мой муж, Юрий Николаевич Синицкий. Он готов принять тебя, сделать всё возможное, — задрожали её губы.
— Не думаю, что я оставлю бабушку. И не собираюсь никуда уезжать. Решил поступать в районный техникум на тракториста. Профессия здесь востребованная. К тому же, Андрей в детдоме, и Лидочка тоже, — тихо добавил сын.
— Ну и что? Это их судьба. А у тебя — своя жизнь!
— Мам, ты не понимаешь. Лида — моя жизнь. Я люблю её. Сейчас ей пятнадцать, она учится, но я буду ждать. Здесь. Пока вырастет — женюсь. Дом их я построю заново.
Он положил трубку. Людмила растерянно смотрела перед собой. Её сын любит дочь Осокиной? Этого не может быть, думала она. Но в жизни бывает и не такое.
На самом деле всё оказалось гораздо сложнее. Борис любил Лидию, а Лидия всю жизнь тайно любила Андрея Белоусова — молча, глубоко, так, что никто не догадывался.
Андрей, потеряв маму, всю вину за случившееся возложил на Лидочку — точнее, на её родителей. Он был убеждён: если бы Анастасия Осокина не позвала его мать в баню, Татьяна осталась бы жива.
Свою боль и злость он выплёскивал на Лидию. Издевался над ней в детском доме, обвинял во всём, смеялся над ней. Но она терпела. Только Борис поддерживал её.
Иногда он приходил в интернат, приносил конфеты, игрушки, красивые заколки и даже пластмассовые серёжки с камушками. Это было, когда Борис уже закончил училище и начал работать. Но вскоре его забрали в армию, и Лидочка осталась совсем одна.
По выходным к девушке стала приезжать бабушка Бориса — Мария Антоновна. Она делала это по просьбе внука: навещала Лида, проводила с ней время, вспоминали их совместное детство. Однажды Лидия призналась, что мечтает стать учительницей. А с Борисом они продолжали общаться по телефону.
Парень не хотел терять связь с любимой, ведь твёрдо знал: однажды она станет его женой. А вот Людмила всё так же ненавидела сироту. Она проклинала дочь Осокиных и молила Бога, чтобы сын приехал жить в Москву после службы.
— Юра, я не понимаю, как Борис может отвергать все возможности, которые ему дают? Отказывается от стабильной жизни ради какой-то невзрачной девчонки. Даже взглянуть не на что, — говорила Людмила мужу.
— Это любовь, Людочка. Он её любит, и всё тут. Как я когда-то влюбился в тебя, — улыбнулся Юрий Николаевич и поцеловал жене руку.
— Нет, это не то, — надула губы Людмила. — Не сравнивай меня и эту пигалицу Осокину.
Для неё дочь деревенских была чужой, недостойной её сына. А вот она сама, простая деревенская консьержка, вполне подходила доктору Синицкому.
После окончания школы Лидия поступила в педагогический университет на факультет компьютерных технологий. Во время учёбы жила в общежитии, но как сирота получила однокомнатную квартиру в районном центре. Теперь у неё было место, где можно было жить после учебы.
Кроме того, ей достался участок в родной деревне, где раньше стоял дом её родителей. В зимние и летние каникулы Лидия приезжала сюда и останавливалась у Марии Антоновны.
Борис вернулся из армии и тоже остался в деревне. Работал трактористом, помогал бабушке и ждал Лиду. Он давно признался ей в чувствах, но не торопил — знал, что для Лидочки он пока просто друг.
Так же, как Борис ждал её, Лидия ждала Андрея. После армии он не вернулся в деревню. Иногда звонил Борису, который знал, что тот остался в Хабаровске. Лидочка надеялась, что он вернётся, не могла представить свою жизнь вне родного села. Но реальность оказалась другой: Андрей устроился, женился, у него родилась дочь Таня. Лидия поняла, что шансов больше нет.
К этому времени девушка окончила университет и начала работать в сельской школе. Занимала сразу несколько должностей: преподаватель информатики, классный руководитель, завуч по внеклассной работе. Она любила детей, работу и отдавала ей всё своё время.
Лидия жила в своей квартире в райцентре, но хотела работать именно в родной деревне. Часто организовывала школьные походы в лес или вниз по реке, создала туристический кружок. Помогал ей в этом Борис — бывший десантник, сильный, смелый, любимый детьми.
С каждым днём Лидия и Борис становились ближе. Девушка понемногу осознала, что без него ей не хватает чего-то важного. Он стал для неё опорой, защитой, настоящей находкой. Мария Антоновна давно считала Лиду своей внучкой.
Каждый год в день рождения Лиды Борис делал предложение. И вот, в начале 2020 года, она наконец ответила «да». Молодой человек был на седьмом небе. Он сразу же собрался к матери в Москву — рассказать о помолвке и обсудить свадьбу.
Борис хотел лучшего для Лиды. Даже согласился переехать в Москву, если потребуется. Мать с мужем давно звали его — почему бы и нет?
— Вот поженимся — переедем в Москву. Я устроюсь на работу, Лидочка поработает там. Заработаю денег и построю для неё дом на месте старого, как обещал, — размышлял Борис, сидя в электричке.
Но мать встретила новость холодно:
— Если ты думаешь, что я обрадуюсь твоей свадьбе с Лидой, то ошибаешься, — сухо произнесла Людмила.
— Почему? Разве ты не хочешь, чтобы я был счастлив? Я люблю её.
— А она тебя любит? — разозлилась женщина.
— Конечно, любит. Почему нет? — Борис сжал губы, чтобы скрыть дрожь. — Ты никогда меня не поддерживаешь. Почему не порадуешься за меня хоть раз?
— Ты не будешь с ней счастлив, сын. Я хорошо знала её семью. Она не такая, как тебе кажется.
— При чём здесь её семья? Ты вообще не знаешь Лиду. Ты уехала, когда мы были маленькие. Ты не в нашей жизни, — парень заплакал. — У меня своя жизнь. Я не хочу, чтобы всё было по-твоему.
Юрий Николаевич вышел из комнаты, поприветствовал сына, обнял жену:
— Что вы опять спорите? Пошли обедать. Борис прав — он взрослый. Мы можем только помочь. Я рад за тебя, Боря. Очень хочу познакомиться с Лидой.
Молодой человек улыбнулся и впервые обнял отчима. Людмила промолчала.
Она понимала, что Юрий прав. Муж часто советовал ей быть сдержаннее. Многие её проблемы из-за эмоциональности, импульсивности. Чтобы наладить отношения с сыном, нужно быть ему поддержкой, а не командовать. Но мысли о Лиде по-прежнему вызывали в ней раздражение.
Всё равно молодые поженились. После свадьбы они переехали к бабушке Марии Антоновне. Оба очень любили и уважали её. Квартиру в райцентре Лидия закрыла, решив сохранить как приданое будущим детям.
Но годы проходили, дети не рождались. Борису почти тридцать, Лиде — двадцать семь. Они строили новый дом рядом с бабушкиным, любили друг друга, были счастливы, но детей у них не было.
Каждый раз, когда пара приезжала в Москву, Людмила спрашивала:
— Когда же мы с Юрой внуков увидим?
— Если бы детей продавали в магазине, давно бы купили вам пару карапузов, — грустно улыбался Борис.
— Может, сходим в клинику? Юра договорится.
— Мам, мы были у врачей. Здоровы. Просто так получается.
— Вы просто не пара, сынок. Нужна другая жена. А иначе я уйду из жизни, так и не увидев внуков. Да и бабушка… Ей тоже осталось недолго. Не дождётся правнуков от единственного внука… — Людмила снова плакала, пытаясь задеть сына за живое.
В такие моменты Борис очень раздражался. Что он мог поделать, если у них с женой не получалось зачать ребёнка? Пара уже обсуждала возможность ЭКО в клинике, но никому — ни родителям, ни даже бабушке — об этом не рассказывали. Хотели объявить всем, когда всё сложится удачно. Но судьба распорядилась иначе — произошло событие, которое поставило крест на их семейной жизни.
Людмила Андреевна давно ломала голову над тем, как разлучить сына и Лидию. Хотя Лидия после свадьбы официально взяла фамилию мужа, свекровь по-прежнему называла её только «Осокина», показывая, что не принимает новую член семьи.
Один из планов она решила воплотить в жизнь. В деревне жила семья — Иван и Екатерина Лучихины. Катя ещё со школьных лет была влюблена в Бориса, а когда он женился на Лидии, буквально сломалась. Она вышла замуж за Ивана, сама себя наказав, как говорила — назло Борису.
Тот не придавал значения её чувствам. До женитьбы они были близки несколько раз, но для него это было ничего не значащее увлечение. А вот Екатерина начала строить иллюзии насчёт будущего. Когда узнала о предстоящей свадьбе Бориса и Лидии, пережила тяжёлый кризис — плакала, даже думала о самоубийстве. Потом собрала себя в кулак и согласилась на предложение первого встречного.
Семейная жизнь у Кати и Ивана не задалась. Муж часто пил, а она мечтала сбежать от него — особенно если бы Борис дал хоть какой-то знак. Именно этим и воспользовалась Людмила.
Как раз в то время Лидия уехала на две недели на курсы повышения квалификации. У Бориса дома оказалось свободное время. Мать решила сделать «сюрприз» и организовать встречу с одноклассниками.
— Сынок, давай устроим праздник! Шашлычки пожарим, друзей позовём. Давно не собирались вместе, — предложила Людмила.
Боря согласился — давно не видел старых товарищей. Некоторые уехали, другие остались в деревне. Вечеринка удалась: много еды, музыка, веселье до утра.
А утром Борис проснулся рядом с Екатериной. Он испугался, но Катя заверила, что никому не скажет. Однако через месяц явилась к нему с заявлением, что беременна. Мужчина был в шоке. Следуя советам Людмилы, Екатерина начала шантажировать Бориса: либо он разводится с Лидией, либо она расскажет всё жене.
Проверку ДНК она сделала спустя восемь недель. Результат показал — ребёнок действительно от Бориса. Людмила подливала масло в огонь:
— Если ты бросишь мать своего ребёнка, мы сами займемся внуком или внучкой.
— Откуда ты знаешь, что я стану отцом? — спрашивал сын.
— Катя рассказала. Я же не слепая — видела, как она осталась у тебя ночевать в день вечеринки.
— Мам, поклянись, что ты к этому не причастна, — строго спросил Борис.
— Клянусь, — ответила женщина, уверенно глядя в глаза. Она давно научилась мастерски врать и прятать следы своих интриг.
Когда Лиды не было рядом, Людмила усиленно намекала сыну, что нужно быть рядом с настоящей матерью его ребёнка. Однажды она даже заговорила о том, чтобы сдать квартиру невестки и начать копить деньги на малыша. Не потому что им не хватало денег, а просто потому, что Людмила никогда не упускала возможности выгодно использовать любую ситуацию.
Именно во время такого разговора между матерью и сыном Лида и застала их. То, что она услышала, стало последней каплей.
Лида собрала вещи и ушла от мужа. Уволилась с работы и переехала в районный центр, в свою маленькую квартиру. Борис пытался вернуть её, просил прощения, но Лидия не простила. Они оформили развод, и она устроилась работать в другую школу, подальше от прошлого.
Однажды, возвращаясь домой, Лидия встретила девочку лет семи, которая сидела на ступеньках подъезда. Женщина знала, что в её квартире на третьем этаже теперь живут новые жильцы.
— Привет, малышка. Ты замёрзнешь здесь. Давай я помогу тебе подняться, — улыбнулась Лидия.
— Здравствуйте. Я сама, — ответила девочка.
— А почему одна? Темнеет уже.
— Я папу жду. Он закрывает квартиру. Мы ваши новые соседи. Меня зовут Таня, а папу — Андрей. А вас?
— Лида. Приятно познакомиться. А маму твою как зовут?
— У меня нет мамы. Она нас бросила. Мы с папой вдвоем живем.
С лестницы спускался мужчина, очевидно — отец девочки. Подойдя ближе, он вдруг замер:
— Лида? Это ты?
Это был Андрей Белоусов — её старый друг детства.
Долго они разговаривали, как будто нагоняли упущенные годы. Пока Таня не напомнила:
— Я замёрзла уже. Пойдёмте домой.
— Заходите ко мне на ужин, — предложила Лида. Она улыбалась. Сегодня чувствовала, что новая жизнь началась.
И не ошиблась. Со временем они с Андреем поженились. Через год у них родился ребёнок. Для Лидии это было настоящее чудо — она давно потеряла надежду забеременеть, но в браке с Андреем всё получилось легко.
В деревню они не возвращаются. Один из одноклассников рассказал Андрею, что у Бориса родилась дочь от Екатерины, но в семье постоянно ссоры и скандалы. Мария Антоновна умерла, а Людмила развелась с Юрием Николаевичем и снова вернулась в родную деревню.
Где бы ни жила Людмила — она всё равно остаётся недовольной жизнью. Соседей, которые раньше раздражали, давно нет, а она всё так же злится, обвиняет всех вокруг, только не себя.