— Это моя квартира! — мать и родственники возмущались, что дочь выставляет беременную кузину.
— Вам же самой её подарили!
— Ты совсем не в себе? Мы же семья! Как можно так поступать с родной кровью? Она в положении, ей некуда податься!
Алина сидела на кухне, сжимая мобильный до побелевших костяшек. Голос матери в трубке вибрировал между мольбой и укором. Типично — даже прося, продолжала давить.
— Мам, я не против помочь, но… — девушка запнулась, подбирая выражения. — Юля живёт здесь уже восемь месяцев. Восемь! Помнишь, тётя Галя обещала «пару недель, пока работу не найдёт»?
— Сейчас кризис, трудно устроиться…
— Она даже не пытается! — Алина ощутила, как гнев подкатывает к горлу. — Вчера три часа в ванне возилась с этими дурацкими обёртываниями. Потом в телефоне зависла. Потом…
— Солнышко, ну она же беременна…
— Узнала-то месяц назад! А до этого что мешало?
В трубке повисло тяжёлое молчание. Алина слышала прерывистое дыхание матери. Тот самый вздох, означавший: «Как ты могла, мы тебя не так растили».
— Мама, это моя квартира. Вы же выкупили долю у тёти Гали именно для меня, помнишь?
— Формально, — голос матери стал суше, — жильё семейное. Мы просто разрешили тебе здесь обитать.
Девушка зажмурилась. Опять.
— Я думала, это подарок. На защиту диплома.
— Конечно, подарок! Но ты должна понимать, родственные узы…
— Что я должна? — перебила Алина. — Молча смотреть, как Юля доедает мои продукты, берёт без спроса косметику и таскает своего парня, когда меня нет? Кстати, того самого, из-за которого теперь «положение».
— Алина! — в материнском тоне зазвенели стальные нотки. — Тётя Галя нам как помогала! Когда папа болел, кто поддерживал? Кто с тобой сидел, пока я на трёх работах горбатилась?
Девушка вздохнула. Старая пластинка. Вечный долг перед тётей, который, похоже, никогда не закроется.
— Мам, я благодарна, честно. Но это не значит…
— Тётя звонила вчера, — перебила мать. — Рыдала. Говорит, ты Юлю совсем замучила. Придираешься к каждой мелочи.
Алина фыркнула.
— Мелочи? Она мой новый свитер без спроса надела и кофе пролила! Потом заявила: «Ты же не обидишься, мы же свои». И даже не извинилась!
— Боже, да это просто вещь…
— Дело не в свитере! — Девушка сглотнула ком в горле. — Речь об уважении. Личных границах. О том, что я прихожу домой и чувствую себя чужой на собственной кухне.
Пауза протянулась, будто резиновая. Затем мать произнесла шёпотом, но чётко:
— Бабушка в гробу перевернулась бы, услышав такое. Для неё семья была…
— Хватит, — резко оборвала Алина. — Хватит тыкать бабушкой, когда тебе нечего ответить.
— Но это правда! Квартира — её наследство. Она хотела…
— Чтобы я пустила Юлю на вечный постой? Чтобы терпела её выходки? Чтобы…
Телефон завибрировал — входящий. Алина взглянула на экран: тётя Галя. Предсказуемо.
— Мам, тётя звонит. Наверное, хочет лично объяснить, какая я эгоистка.
— Ответь, дочка. Поговори по-хорошему.
— Ладно, — Алина выдохнула. — Перезвоню позже.
Переключившись на вызов, мысленно приготовилась к буре.
— Алло, тётя.
— Алиночка! — голос звучал неестественно сладко. — Как ты, родная?
«Родная». Девушка поморщилась. Тётя использовала это слово только перед просьбами.
— Нормально, — сухо бросила она.
— Юлечка говорит, у вас там… недопонимания?
Алина закатила глаза. Недопонимания. Конечно.
— Тётя, когда вы с мамой уговаривали меня пустить её, речь шла о паре недель. Максимум — месяц.
— Ой, ну что ты как робот сроки считаешь! — фальшивый смешок. — Родные так не поступают.
— А как поступают? — внутри закипела ярость. — Врываются без стука? Берут вещи? Таскают гостей в моё отсутствие?
— Алиночка, ну она же добрая… Юля просто привыкла…
— Привыкла, что за неё всё решают. Родители выкупили вашу долю. Это мой подарок.
— Не совсем, — голос тёти стал ледяным. — Это бабушкино наследство. Мы с мамой просто договорились…
— Договорились, что вы продаёте долю моим родителям, — твёрдо парировала Алина. — Они заплатили рыночную стоимость.
— Вечно вы с деньгами! — истеричная нотка. — А о ребёнке подумала? Куда ей идти? Под мост?
— У неё есть парень. Отец, между прочим.
— Безответственный тип! Сбежал в Питер, как узнал.
«Неудивительно», — едва сдержалась Алина.
— Тётя, у вас трёшка. Вы с дядей Димой вдвоём. Почему Юля не с вами?
Пауза. В эфире будто застыл воздух.
— Дим… Диме мешает. Он удалённо работает. Да и вы с Юлей всегда ладили. Родит — опыт материнства получишь!
«Ладили». Горькая усмешка. Юля вечно оказывалась «милой растяпой», а Алина — «разумной», обязанной уступать.
— Тётя, хватит. Сегодня поговорю с ней. Пусть ищет жильё.
— Что?! — визгливый крик. — Ты с ума сошла? Она же в стрессе! Ребёнка потеряет!
Девушка стиснула зубы. Козырной туз — угроза выкидыша.
— Не на улицу же. Даю месяц…
— Звоню маме! — треск в трубке. — Это безобразие! После всего, что мы…
Гудки. Алина опустила телефон. Ладони дрожали.
Щёлкнула дверь. По коридору зацокали каблуки.
— Алинка! — слащавый голос. — Ты дома? Представляешь, встретила Ленку из школы! Замуж вышла за какого-то криптовалютчика. Кольцо — блин, как прожектор!
Юля впорхнула на кухню. Загорелая, с дизайнерским маникюром, в брендовых джинсах. Ни намёка на «бедствующую» беременность.
— Слушай, надо перестановку сделать… — плюхнулась на стул. — Диван к окну передвинем. А когда малыш родится, тут уголок организуем…
Алина смотрела на неё, чувствуя, как рвётся последняя нить.
— Юля, поговорим.
— Ой, позже, а? — махнула рукой. — Голова болит. Эти гормоны — кошмар! Прилягу.
Направилась к выходу.
— Юля, — твёрдо. — Тебе нужно съехать.
Кузина замерла. Медленно обернулась.
— Чего?
— Даю месяц на поиски жилья.
Лицо Юли исказилось.
— Ты… шутишь? Это розыгрыш?
— Нет.
— Не имеешь права! Это бабушкина квартира! Я здесь прописана!
— Нет. Родители выкупили долю. Юридически — их собственность.
— Юридически?! — взвизгнула Юля. — Мы семья! Ты что, не понимаешь? Я беременна!
— Есть родители. Парень. Подруги.
— Сейчас маме позвоню! — выхватила телефон. — Она тебе вправит мозги!
— Не надо. Она уже звонила.
— И что?
— Ничего. Решение не поменялось.
Юля смотрела с ненавистью.
— Пожалеешь! Мама с тётей Ирой тебя на колени поставят!
Хлопок двери.
Алина смотрела в окно. Вместо вины — облегчение. Усталость от театра «семейных ценностей», где жертвовать должна только она.
СМС от матери: «Тётя Галя в истерике. Что ты натворила?»
Не ответив, Алина открыла браузер: «Аренда квартир в Екатеринбурге».
***
Три месяца спустя. Кафе на Покровке. За окном кружил снег. Напротив сидел Артём — парень, переехавший из Новосибирска.
— Не жалеешь? — спросил он.
— Только что не сделала этого раньше.
Завибрировал телефон. Отец.
— Привет, пап.
— Дочка, новости. Продали квартиру.
Алина замерла.
— Бабушкину? А как же…
— Юля съехала к нам. После твоего отъезда пыталась окопаться, но… Хватит. Деньги переведём тебе.
— Мне?
— Тебе. Это был твой подарок. Мы… запутались. Прости.
Слёзы навернулись.
— Пап…
— Молчи. Будь счастлива. Мы… гордимся.
Артём накрыл её руку своей.
— Что случилось?
— Кажется, я наконец выросла, — прошептала Алина.
За окном снег заметал прошлое, открывая чистую страницу. Жизнь, где она сама решала, кому быть в её доме и сердце.