СПУСТЯ ГОДЫ БЕСПЛОДНЫХ ПОПЫТОК ЗАВЕСТИ РЕБЕНКА, МЫ С МУЖЕМ РЕШИЛИ УСЫНОВИТЬ. НО КОГДА ОН ПОШЕЛ КУПАТЬ НАШЕГО СЫНА, ОН ВЫБЕЖАЛ И ЗАКРИЧАЛ: “НАДО ОТДАТЬ ЕГО ОБРАТНО!”
Годы борьбы с бесплодием были тяжелыми, и в конце концов мы с моим мужем, Олегом, приняли решение усыновить ребенка. Это было нелегко, но когда я впервые увидела фото Саши — милого трехлетнего мальчика с голубыми, как океан, глазами и застенчивой улыбкой — я поняла, что он должен стать нашим сыном. Его родная мать оставила его, и мое сердце сжалось от боли.
Однажды вечером я показала фото Олегу, свет экрана планшета осветил его лицо.
— Он хороший мальчик, — сказал он, его голос стал мягче обычного. — Глаза просто невероятные.
Я кивнула.
— Чувствую, что это судьба.
Олег сжал мое плечо.
— Тогда давай заберем его домой.
Прошли месяцы оформления документов, собеседований и бесконечного ожидания, и вот настал долгожданный день. Пока мы ехали в агентство, я сжимала в руках крошечный синий свитер, проводя пальцами по мягкой ткани.
— Нервничаешь? — спросила я, взглянув на Олега.
— Я? Нет, — ответил он, но его пальцы были сжаты на руле. — Просто хочу побыстрее все уладить. Этот трафик сводит с ума.
Я понимающе улыбнулась.
— Ты трижды проверил автокресло.
Он усмехнулся, покачав головой.
— Скорее, это ты нервничаешь.
— Конечно! — воскликнула я. — Мы так долго этого ждали.
Когда мы приехали в агентство, социальный работник, госпожа Чэнь, отвела нас в маленькую игровую комнату. Там, на полу, Саша аккуратно строил башню из кубиков.
— Саша, — мягко сказала она, — помнишь, я рассказывала тебе о доброй семье? Они пришли.
Я опустилась на колени рядом с ним, сердце колотилось.
— Привет, Саша. Какая красивая башня! Можно помочь?
Саша внимательно посмотрел на меня, потом молча протянул мне красный кубик. Этот жест казался началом чего-то прекрасного.
По дороге домой он крепко сжимал в руках мягкого слоника, которого мы ему подарили, и время от времени издавал тихие трубные звуки. Олег усмехнулся, услышав их, но его лицо оставалось напряженным.
Дома я начала разбирать его вещи, пока Олег стоял в дверях.
— Я могу его искупать, — предложил он. — А ты пока разложишь все так, как тебе хочется.
Я радостно улыбнулась.
— Отличная идея! Не забудь про игрушки для ванны, которые я купила.
Они скрылись в ванной, а я, напевая себе под нос, раскладывала крохотные вещи Саши, каждая из которых делала этот момент еще более реальным. Но покой длился не больше минуты — по дому эхом разнесся громкий, панический голос Олега:
— НАДО ОТДАТЬ ЕГО ОБРАТНО!
Я резко обернулась, сердце ухнуло вниз. Олег вышел в коридор, бледный, как смерть.
— Что значит “отдать обратно”?! — воскликнула я. — Мы только что его усыновили! Это тебе не свитер из магазина!
Олег провел руками по волосам, заходил по комнате.
— Я вдруг понял… Я не могу. Я не смогу с ним сблизиться. Это была ошибка.
Я смотрела на него, и волна шока накрыла меня.
— Ты же был так рад! Ты играл с ним в машине!
— Не знаю! — в отчаянии выкрикнул он. — Просто вдруг осознал, что не могу быть его отцом.
Я оттолкнула его и бросилась в ванную. Саша сидел в ванне, все еще одетый, только без носков и обуви, прижимая слоника к груди. Он выглядел таким маленьким и потерянным.
— Привет, милый, — с теплотой сказала я. — Давай тебя искупаем? Может, слоник тоже хочет в воду?
Саша покачал головой.
— Он боится воды.
— Ничего страшного, он может просто наблюдать. — Я посадила игрушку на полку. — Поднимай руки!
Я осторожно сняла с него одежду, и в этот момент у меня перехватило дыхание. На подошве его левой ножки было родимое пятно — до боли знакомое. Точно такое же, как у Олега. Та же форма. Тот же размер.
Руки задрожали. Мысли метались.
Той ночью, уложив Сашу спать, я столкнулась с Олегом. Он сидел на краю кровати, сцепив руки.
— Родимое пятно на его стопе, — сказала я медленно. — Оно такое же, как у тебя.
Олег замер, затем нервно усмехнулся.
— Совпадение. У многих есть родимые пятна.
— Я хочу, чтобы ты сдал тест ДНК.
Его челюсть напряглась.
— Это глупо.
Но его реакция сказала мне все. На следующий день, пока он был на работе, я собрала пару волосков с его расчески и отправила их в лабораторию вместе с мазком изо рта Саши. Я объяснила Саше, что это веселый научный эксперимент.
Ожидание оказалось невыносимым. Олег отдалялся, проводя все больше времени в офисе, а я и Саша становились ближе. Через несколько дней он уже звал меня “мамой”, и каждый раз мое сердце сжималось от любви и тревоги.
Через две недели пришли результаты.
Олег был биологическим отцом Саши.
Когда я с этим столкнула его, он побледнел.
— Это была одна ночь, — прошептал он. — Конференция, я был пьян… Я даже не знал ее имени.
Я не узнала собственного голоса.
— Ты изменял мне, пока я рыдала над тестами на беременность?
— Это ничего не значило, — сломленным голосом сказал он. — Я стыдился, хотел забыть. Но когда увидел родимое пятно, понял…
— Ты готов был бросить его. Снова.
Олег не нашел слов. Он даже не сопротивлялся, когда я сказала, что подаю на развод и требую полную опеку. Адвокат подтвердил: мои родительские права были закреплены законом, и внезапное “отцовство” Олега ничего не меняло.
Прошли месяцы. Саша адаптировался лучше, чем я ожидала, хотя иногда спрашивал, почему папа больше с нами не живет.
— Взрослые иногда совершают ошибки, — гладила я его по голове. — Но это не значит, что они не любят нас.
Прошли годы. Олег изредка отправляет открытки на день рождения, но держится на расстоянии. Это его выбор, не мой.
Люди спрашивают, жалею ли я, что осталась после того, как узнала правду.
Мой ответ всегда один: нет.
Саша стал не просто приемным сыном. Он стал моим ребенком — несмотря на предательство и ДНК.
Любовь — это не просто биология. Это выбор.
И я выбираю его. Всегда.